– Не стоит, нам нельзя иметь общих дел. Впереди большие трудности. Чем крепче свяжемся, тем громче рванёт.

Она обнаружила, что хочет понравиться ему, и её накрыло чувство покорности. Продолжать общение на установившихся ладах не захотела, встала, подошла к окну. Зная, что кожаная куртка её стройнит, она повернулась к нему, оставаясь на ногах, и сказала:

– В чём-то ты прав, но хватит об этом. Я зашла с предложением: ты можешь занять нашу комнату. Вид из окна хороший, состояние не сравнить с этой комнатой. Мы и мебель оставим, и ещё много чего. Я могу сделать так, чтобы она досталась тебе.

– Интересно, как это?

– Сама поговорю с комендантом. Вообще его можно поставить перед фактом – на этаже у нас был такой случай. Но для этого тебе придётся жениться, месяц-другой побудешь здесь, и сразу после нас переберёшься туда.

– Стоящее предложение поступает тогда, когда ты не можешь принять его. Кто знает, сколько времени уйдёт на женитьбу? Была бы на примете кто, другое дело.

– Ты постарайся. У нас, к примеру, со дня знакомства до свадьбы ушло всего две недели. Берт за свой отпуск уложился.

– Если поехать туда, то быстро решится, но я пустой. Ещё наш общий вопрос остаётся открытым, и он может перевесить остальное.

– Я так не думаю. Кариб из мелочей трагедию не сделает, и отставать не любит. Они уйдут вслед за нами, могут и раньше. По моему плану всё произойдёт тихо.

Лёгкость, с которой говорила женщина, указывала на её бескомпромиссный настрой к намеченным разбирательствам. Затеянная ею глупость определённо представляла опасность, и всплыл засевший в глубине сознания вопрос: не пора ли начать соблазнять её? Ему бы не составило труда дотронуться до неё, прижать к себе так, чтобы растаяла. Сложнее было бы повторно преступить черту, за которой неизбежны новые испытания.

– Шанс не велик, что разрешится бесшумно, – сказал он. – Нельзя рассчитывать, что останусь сухим, поэтому предлагаю повременить, пока не найду себе угол. Острота задачи не та, что прежде. Неделей раньше, неделей позже, разницы нет.

– От тебя требуется немногое, чтобы против меня не выступал. Я не назову твоего имени без крайней надобности, а она тем более не захочет доводить до абсурда.

– Как знать! Ты и под ноги себе не забудь смотреть. Твои светлые намерения причинили сестре вред, а тёмные уже саму толкнули на проступок. Вообрази теперь, что сопутствует злорадству. Одумайся, и наше общение примешь за предупреждение, даже за спасение, и не будешь корить себя. При желании можно найти безболезненный выход, и останемся довольными.

– Никакой другой выход мне не интересен, – заявила женщина. – Я не в силах простить эту бессовестную и надо показать, какое у меня большое сердце. Учить меня жизни тоже не стоит, сама знаю, что делаю.

– Кто бы меня учил? – сказал он и поставил себя на место их мужей. – У нас общая тема и непростая обстановка. Расклад такой, что тебе может сделаться больнее, и сомневаюсь, что победа принесёт наслаждение.

– Я не ради удовольствия затеяла. Долго спорила с собой, и не прошу себе, если остановлюсь.

– Предложить попробовать, как понимаю, бесполезно. Меня не покидает ощущение, что в итоге вдвоём окажемся проигравшими, потому что Лиана права, а мы с тобой – нет.

Сочетание удивления и гнева не позволило Дарине дослушать его пояснение. Компромиссный вариант она не рассматривала, не боялась даже самой оказаться разоблачённой.

– Как это права? – выговорила она, но чем обосновать сразу не нашла. – Ты многое не знаешь, и не надо. Больше всего меня бесит, что мой муж с уважением относится к ней.