– Милорд, путь не близкий, могу я… взять своего коня? – осторожно спросил капитан.

– Если дорога займет, больше двух световых дней пешком… разрешаю взять лошадей, или телегу. И еще, того бедолагу, как оклемается тоже домой отправь. Лучше насовсем. Мне здесь истерики не нужны. Пусть пашет сеет… что там еще крестьяне делают?

Хаук встал и подняв руку огласил:

– На этом все! Если есть жалобы, просьбы и предложения, то их я буду рассматривать исключительно в письменной форме. Чтобы у вас был стимул учиться.

Сказав это, Хаук спустился с помоста и легкой походкой покинул двор. Войско застыло в замешательстве, провожая недоверчивыми взглядами молодого лорда. Он оставил их стоять в абсолютной тишине, отметив, что для первого раза в этой роли, проявил себя неплохо. Чем же заняться дальше? У своих девочек он уже был, с войском пообщался. Теперь надо бы заглянуть к кузнецу. Но идти с пустыми руками на хотелось. Хаук по запаху отыскал путь на кухню и заглянул на огонек. В дверях его встретил озадаченный Отис.

– О… Милорд! Прошу вас….

– Доброе утро Отис. Я хочу сходить к кузнецу. У нас есть какие-нибудь ягоды или фрукты?

– Боюсь, что свежего сейчас ничего нет… – задумался Отис. – Но есть персики в меду, орехи и моченые яблоки! Еще есть изюм и немного карамели…

– Давай все, понемногу – решил Хаук.

Отис взял большое медное блюдо, с которым проворно пробежался по кухне и кладовым. Сверху он поставил миску с медом и накинул пару лепешек из белой муки.

– Прикажете отнести? – спросил он учтиво.

– Не надо, я сам.

Отис поклонился в ответ.

– Кстати, – вспомнил Хаук. – А что на обед?

– Овсяная каши милорд и кое какие копчености, – виновато улыбнулся он.

– А Вэл еще не вернулась?

– Нет, милорд. Но уже пора бы. До деревни рукой подать.

Похлопав Отиса по плечу, Хаук вернулся в парадный зал, и направился в гостевое крыло замка. Отыскав знакомую дверь, он постучался.

Дверь открыла Елена. Узнав его, она сразу склонила голову и отошла в сторону.

– Не надо, – тихо сказал он. – Это лишнее.

Женщина выглядела куда свежее вчерашнего. Волосы вымыты и прибраны, платье не новое, но чистое и аккуратное. В комнате царила тишина. Дети, открыв рты негромко посапывали на тахте рядом со своим отцом.

– Ну, как вы? – полушепотом спросил он.

– Как во сне, милорд. Я вздрагиваю при каждом шорохе. Кажется, вот сейчас придут солдаты и развеют это наваждение, – призналась Елена.

– Этого не будет, – успокоил ее Хаук. – Как долго они уже спят?

– Марен дала какой-то отвар. Сказала, что часов двенадцать их пушкой не разбудить.

– Ясно. Доверимся ей.

– Вы что-то хотели милорд? – спросила она с улыбкой.

– Нет… просто проведать. Вот – держите, детям на радость…

Хаук протянул Елене блюдо с незамысловатыми деликатесами. И прежде, чем она успела что-то сказать – вышел за дверь. Значит, с кузнецом и его семьей все хорошо. Солнце еще высоко и надо чем-то занять себя до обеда. Может поискать свой шлем? И тут его осенило: Шлем остался на коне, как и его бумаги на замок, и мешок с золотом, которое он получил за семь лет…. И где же все это сейчас?! Спускаясь по ступеням, он вспоминал, где последний раз видел коня. А видел он его вместе с Дорном, когда сам отдал ему поводья. Так что, вероятнее всего, он отвел Горна в стойло. Вот только где оно, это стойло?

Вернувшись тем же путем, каким впервые попал в замок, встревоженный лорд спустился в графскую конюшню. Прогулявшись, он без труда нашел своего коня. Горн стоял в стойле, распряжённый, начищенный, лениво похрустывая овсом из деревянного ведра. Рядом с ним на подставке покоилась его отмытая до блеска броня, седло, и седельные сумки. Из одной торчала свернутая карта, а в другой покоился запечатанный сургучной печатью мешок с золотом.