– А что делается в городе? Все спокойно?

Сквайр тряхнул головой, озадаченный такой быстрой сменой темы разговора:

– Ну, для поддержания спокойствия собираются вызвать специальные отряды лорд-мэра, все королевские слуги попрятались, в Сити все позакрывалось, а народ приготовился к бунту… или к чему-нибудь похуже.

– Что может быть хуже? – спросила Эстер. – Что может быть хуже бунта в Сити?

– Война, я думаю, – медленно сказал гость. – Война может быть хуже, чем бунт.

– Кого с кем? – сурово спросил Джон. – Война кого с кем? О чем вы говорите?

Посетитель посмотрел ему в лицо, явно борясь с чудовищностью того, что должен был сказать.

– Боюсь, что это будет война между королем и парламентом.

Наступило короткое молчание. Традесканты были потрясены.

– Значит, дошло уже до этого? – спросил Джон.

– Вот поэтому я и приехал посмотреть на самое интересное в Лондоне. Я пообещал себе, что не уеду домой, не посетив вас.

Джордж осмотрелся:

– И теперь я вижу, это даже больше, чем я ожидал.

– Я все вам покажу, – пообещала Эстер. – Простите наше нетерпение, мы очень хотели узнать новости. А что вы будете делать, когда вернетесь домой?

Он вежливо ей поклонился:

– Я соберу всех мужчин среди своих домочадцев, вооружу их и буду обучать сражаться, чтобы они могли защитить свою страну от врагов.

– Но вы будете сражаться на стороне короля или парламента?

Он снова поклонился:

– Мадам, я буду сражаться за свою страну. Я буду сражаться за правое дело. Единственная закавыка – хотел бы я знать, кто прав.

Эстер показала ему все самое интересное в коллекции и, улучив момент, оставила его одного с позволением самому открывать ящики шкафов и рассматривать всякие мелочи. Джона не оказалось ни в доме, ни в оранжерее. Как она и опасалась, муж был на конюшне – стоял в походном плаще и ждал, когда оседлают его кобылу.

– Ты не поедешь! – воскликнула она.

– Я должен быть там, – возразил Джон. – Я не могу сидеть здесь в ожидании слухов и неясных вестей.

– Ты всего лишь садовник, – сказала жена. – Ты не придворный и не член парламента. Что тебе до того, ссорится король с парламентом или нет?

– Но у меня-то критическое положение. – Джон был тверд. – Я знаю слишком много, чтобы спокойно отсиживаться дома и нянчиться с собственным неведением. Если бы я знал меньше, я бы меньше переживал. Если бы я знал больше, мне легче было бы разобраться во всем и решить, что делать. Я как раз посредине между знанием и неведением и должен решить, на чьей я стороне!

– Оставайся в неведении! – сказала она с внезапной страстностью. – Иди в свой сад, займись рассадой для садов Уимблдона и Отландса. Занимайся делом, для которого ты был рожден. Оставайся дома, здесь ты в безопасности.

Он тряхнул головой и взял ее руки в свои.

– Я ненадолго, – пообещал он ей. – Переберусь через реку в Уайтхолл, разузнаю новости и вернусь. Не волнуйся так, Эстер. Я должен знать, что происходит, а потом сразу домой. Для нас же лучше, если будет ясно, откуда ветер дует. Для нашей же безопасности.

Она не отнимала рук, наслаждаясь теплом его мозолистых ладоней.

– Говоришь-то ты правильно, но сам похож на мальчишку, собирающегося удрать, – проницательно заметила она. – Ты просто хочешь быть в центре событий, муженек. И не отрицай!

Джон лукаво подмигнул ей и быстро поцеловал в обе щеки.

– Прости, – сказал он. – Так оно и есть. Можно я удеру с твоим благословением?

У нее захватило дух от неожиданного нечаянного объятия, и щеки ее вспыхнули.

– С моим благословением, – повторила она. – Конечно, я благословляю тебя. Всегда.

Он вскочил в седло и пустил лошадь со двора неторопливым шагом. Эстер приложила руку к щеке, там, где ее легонько коснулись его губы, и проводила его взглядом.