Однако, когда воодушевлённая своей идеей девушка завернула за угол очередной лавки, она упёрлась взглядом сразу в пятерых мужчин, стоящих у ворот. Лилит дёрнулась обратно, но было поздно. Послышался громкий шёпот, и все пятеро дружно загоготали.

– А чего это сразу твоя? – сквозь смех нарочито громко поинтересовался один.

– А что, не видно? Я для кого её пометил? – откликнулся второй.

Лилит замутило, когда она поняла, о чем они говорят. Она остервенело начала тереть лоб.

– Выходи, красавица. Мы хотим посмотреть на избранницу Хупха.

Бежать. Бежать. Бежать.

Но тело категорически отказывалось её слушаться. Ноги приросли к земле. Мужчины, посмеиваясь, размеренной походкой приближались, не сомневаясь, что бежать девушке некуда. Тогда Лилит вцепилась ногтями себе в ногу так, что даже сквозь грубую ткань смогла почувствовать боль. Лишь после этого власть над телом вернулась, и она двинулась с места – сначала медленным шагом, а потом перешла на бег.

– Вот же дрянь! – насмешливо крикнул ей в спину отшельник.

В голове окончательно прояснилось, и девушка ускорилась. Краем глаза она видела, как из лавок на северной стороне города выглядывают другие отшельники, провожая девушку насмешливыми взглядами. Среди них даже оказалось несколько женщин. Их тоже веселили попытки О’Фаррелл сбежать.

– Нет! – крикнула на выдохе дворянка, останавливаясь возле северных ворот.

Они были наглухо заперты. Ни секунды не думая, девушка побежала вдоль стены к восточному выходу. Кто бы мог подумать, что защита города обернётся против него. Каждый год отшельникам удавалось проникать внутрь, так что слухи о предателе среди жителей ходили давно, но знал ли кто-нибудь, что на этот раз дикарям захочется захватить весь город?

До других ворот было не меньше двух километров. Они располагались ближе к лесу, что, конечно, делало их менее востребованными. За воротами был небольшой туннель, идущий почти до ближайшего селения.

Когда Лилит поняла, что погони за ней нет, она решила сбавить скорость. Скорее всего, обо всех выходах уже позаботились. От отчаяния на глазах выступили слёзы. Захотелось вернуться домой и притвориться спящей.

Если с ними кто-то местный – тебя найдут

Лилит шикнула сама на себя, хватаясь за голову и пытаясь что-нибудь придумать. Бегать от ворот к воротам смысла не было, но вот побежать к одним конкретным…

– Они же не могут просто запереться в городе и сидеть. В этом нет никакого смысла. Еды не хватит и на месяц. – О’Фаррелл остановилась, прокручивая эту мысль в голове. – Если город – не источник пропитания, значит, они хотят его использовать для чего-то другого.

На этом её догадки обрывались. Это точно не простой набег. Значит, они хотят пойти дальше на север? Или же город – крепость, в которой отшельники хотят что-то переждать? Как бы то ни было, они откуда-то проникают в город. И не могут просто так закрыть это место, ведь тогда отшельники окажутся отрезанными от внешнего мира.

Может, они этого и хотят…

Но хотелось верить, что капля трезвого ума в головах отшельников ещё осталась.

***

«Это тупик», – эта мысль пронеслась в голове быстро, не оставив и следа. Мелькнула и померкла под натиском мнимой решимости.

Лилит осторожно продвигалась к самым южным воротам, выходящим в лес. Двигалась она медленно. Во-первых, чтобы не привлечь ненужного внимания, во-вторых, потому что решимость сменялась сомнением каждую секунду. Девушка перебегала с места на место раз в десять минут, таким образом кружа у ворот уже почти час. За это время ей стали понятны две вещи: во-первых, эти ворота были закрыты, как и все предыдущие, во-вторых, они всё же открывались. И достаточно часто. Мужчины постоянно затаскивали в город тяжёлые на вид ящики с непонятным содержимым. Значит, выйти из города всё же можно. Но бесконечный поток людей, движущихся группами по несколько человек, не давал такой возможности.