Мерзость.

Сознание заволокло туманом. Лилит провалилась в темноту, более блаженную, чем реальность.

Лилит открыла глаза и медленно вдохнула воздух. Пахло вином, но помимо этого в комнате ощущался еще какой-то отвратительный аромат. Похоже, именно он вырвал девушку из бессознательного состояния. Обморок показался самым приятным ощущением за прошедшее время, поскольку только сейчас девушка наконец почувствовала себя отдохнувшей. Голова, конечно, слегка побаливала от резкого столкновения с полом, но это казалось мелочью на фоне избавления от гнетущего чувства усталости. Слегка приподнявшись, Лилит туманным взглядом оглядела комнату, и облегчение окатило её новой волной, когда она не увидела в ней отшельника.

Встать на ноги всё ещё не удавалось – они тряслись, как листья на ветру, голова кружилась, но вонь стояла ужасная, и дворянке не хотелось здесь оставаться. Нужно просто забрать сумку и убираться отсюда.

Девушка поднялась и снова села. Страх парализовал её. Она похлопала себя по щекам, затем вытерла рукой пот с лица и замерла. Запах усилился. Лилит попыталась сфокусировать взгляд. На руке виднелся красный размазанный след. Что это? Вино было другого цвета.

Она пресекла мысль прежде, чем та успела сформироваться, но это не помогло. Тогда девушка осторожно провела пальцами по лбу в поисках раны. Её там не оказалось, и Лилит заволновалась ещё больше. Секунду О’Фаррелл не двигалась, устремив взгляд в пол, пока в глазах не прояснилось окончательно. Затем она медленно подняла голову и посмотрела в другой конец комнаты.

На кровати лежал старик Майкл, его голова была повёрнута набок. Глаза были открыты. Кровь лилась из его рассеченного горла прямо на пол, образовывая огромную красную лужу, которую Лилит не разглядела сразу.

– Тот мужчина убил… его, – прошептала сама себе О’Фаррелл, и ей стало тошно.

Она подползла к телу, огибая кровавую лужу. Преодолев брезгливость, девушка опустила руку старику на глаза. Лилит не настолько любила Майкла, чтобы плакать по нему, однако прекрасно понимала, что виновата в его смерти. Стыд и страх съедали её изнутри. К горлу подступила тошнота, когда в нос опять ударил отвратный запах. Всё вокруг теперь казалось противным, грязным и испорченным.

Надо было идти. Девушка схватила свою сумку. В ней ничего не оказалось. О’Фаррелл с трудом поднялась на ноги и чуть не упала снова. Однако она сумела унять панику и вскарабкалась по лестнице.

Последующие блуждания по городу не оправдали её надежд. Лилит передвигалась перебежками, боясь снова с кем-нибудь столкнуться. За два часа поисков ей удалось найти склянку с водой, батон ржаного хлеба и несколько сладостей, оставленных у порога кондитерской. Видно, владелец надеялся таким образом задобрить отшельников. Лилит чувствовала себя последней дрянью, жадно хватая эти «гостинцы» и засовывая их в сумку.

Ноги подкашивались от усталости, но оставаться здесь было самоубийством. Холод подбирался всё ближе к сердцу, а промокшая одежда всячески ему в этом помогала. Нужно было переодеться, но любая задержка сулила новую малоприятную встречу. Девушка решила пойти к границе города и попытаться разбудить лошадей. В аптекарской лавке ей как раз удалось раздобыть парочку микстур с резким запахом. Если всё получится, Лилит сможет доехать до Лампии – ближайшей деревни, а оттуда прямиком в Аруэ-Сивитис, где уж точно удастся хотя бы ненадолго задержаться. Отшельники ту местность не сильно трогают из-за болот, так что еды у них в городе побольше.