– Зачем генералу его голова? – ахун задал вопрос, буквально зависший на кончиках языков всех собравшихся в штабной палатке.

– Он пытался его убить, – прозвучал ответ.

– Что?! – дружно пронесся полный недоумения возглас.

– Да. После взятия Саньципу он ворвался в ставку, стал что-то кричать на своем варварском языке, выхватил револьвер и два раза выстрелил в генерала. Но охрана успела выбить оружие, и потому ни одна пуля не попала в него. Чужеземца арестовали. Но в ночь перед казнью ему каким-то образом удалось сбежать. Это нанесло еще один удар по репутации генерала. И чтобы хоть как-то спасти свою честь и не потерять лица, он приказал отыскать и доставить ему голову беглеца. – Тун Бао смолк, и внимание всех тут же переключилось на Лотара.

В охваченных оторопью лицах отчетливо читалось – это что еще за бред? Покушение, побег… Чего ради вообще чужеземец должен убивать генерала да еще в командной ставке при скоплении военных, без шанса выбраться оттуда. Кто же стоит перед ними? Сумасшедший или герой?

– Это действительно так? – спросил ахун.

– Да. И я очень жалею, что не убил этого негодяя, – с достоинством ответил Лотар.

– Почему ты решил убить его? – Глаза Зеленого Вихря вперились в Лотара.

– Это личное, – ответил и смолк Лотар.

– Ты пытался сделать благое дело. Однако не ради нас, не так ли? – обратился к Лотару ахун.

– Это был вопрос чести.

– А сколько наших братьев ты погубил?

– Я не участвовал в боях.

– Ты был на их стороне. Ради справедливости нам следует тебя казнить, – высказался ахун.

– Да. Так будет правильно, – поддержали его несколько командирских голосов.

– А ты что скажешь? – ахун повернулся к Зеленому Вихрю.

– Я тоже в общем-то, не против. Однако он решился на убийство генерала. И мне кажется, заслужил этим шанс рассказать о себе. А мы выслушаем и решим по совести, – предложил Зеленый Вихрь.

– Ну, что ж… Тоже справедливо. Давай, рассказывай. Только покороче, – махнул рукой ахун.

Присутствующие в палатке расселись поудобнее и стали слушать рассказ Лотара.

Рассказ Лотара в штабной палатке

со многими воспоминаниями, не сказанными им вслух

«…Глядя на жизнь своих армейских сослуживцев-офицеров, начиная от вновь произведенных лейтенантов до седовласых полковников, я понял, что жизнь похожа на бесконечную, дорожную колею – длинна, скучна и однообразна. С раннего детства муштра, муштра и снова муштра. Правда, с одной разницей: прежде муштровали меня, теперь я – солдат своей артиллерийской роты. Разнообразие вносили учебные стрельбы и изредка офицерские балы с девицами на выданье и их чопорными мамашами, в оба глаза успеваюшими и за ними присмотреть, и зятька будущего приглядеть. Благо, я увлекся новомодным видом спорта – английским боксом – и имел хорошие успехи.

Иногда еще удавалось вырваться из своего провинциального Бранденбурга на Хафеле, где размещался наш артиллерийский полк, в столичный Берлин. Пыхтящий черными клубами дыма паровоз довозил нас с товаришами до Потсдамского вокзала. От него рукой подать до Рыбацкого моста, а там и Клостерштрассе со своими «веселыми домами». В общем, набор развлечений оставлял желать лучшего. Поэтому неудивительно, но это к сожалению так: нам хотелось… войны. Действительно, для чего готовят военных? Куда девать их энергию и силу молодости? Нам грезились боевые походы, грохот и дым сражений, поверженный враг, чувство победителя. Пруссия давно не вела войн. Ну, если не считаь драчки с соседями-датчанами пару лет назад. Однако подготовка к чему-то серьезному шла полным ходом. И вот летом одна тысяча восемьсот шестьдесят шестого года наш артиллерийский полк двинулся на войну. «Сам король идет с нами!» – с воодушевлением объявил строгий и справедливый командир полка генерал, барон Фредерик фон Манштейн. Король Прусский Вильгельм I имел любовь и уважение в народе, потому известие это вдохновляло нас. Войска растянулись на многокилометровые колонны, медленно продвигаясь с северо-востока на юг. Воевать предстояло с австрийцами и их союзниками баварцами, венграми, румынами. Не встречая на пути противника, мы миновали Дрезден и на следующий день расположились лагерем вблизи уютного богемского городка Кениггерца. Командир полка довел до нас приказ главнокомандующего: готовиться к сражению. После тщательной рекогносцировки местности мы выдвинулись и заняли пригорок, слегка возвышающийся над почти квадратной долиной с ровными изумрудными полями и небольшой деревней под названием Садова. Ранним утром третьего июля на этом клочке земли в боевом порядке застыли полки гренадеров, фузилеров, кирасиров, уланов, драгунов, гусаров. Семьсот новейших пушек Круппа заняли все близлежащие возвышенности и нацелились своими стальными жерлами в сторону врага.