И где-то на периферии назойливым ярким пятном мелькает мысль, что причина моего раздражения в другом.

Возможно, я не люблю своего жениха так сильно, как должна?

Бред какой-то.

Я зажмуриваюсь и залпом опустошаю свою бокал, затем смотрю на Стаса, и мое сердце сжимается от нежности. Мой будущий муж с низким стоном откидывается на мягкие подушки. Темные волосы падают ему на лоб, глаза покраснели и взгляд уставший. Меня пронзает чувство вины.

Топовский летел сюда, ко мне, на всех парах, а перед этим целую неделю угождал моему деду, характер которого, как известно, не подарок. Я же сижу и придумываю какие-то дурацкие причины.

Просто опасно о таком думать. Я не могу допустить, чтобы наши отношения пошатнулись из-за какой-то ерунды. Это моя мать – флагман феминизма. Она не верит в то, что среди представителей противоположного пола остались достойные кандидаты на роль ее зятя, но мне очень хочется довериться своему мужчине. Я с детства мечтала о большом доме, любящем муже и детях.

И потом… Если я не буду поступать так, как должна, моя семья меня не поймет. Мои друзья меня не поймут. Весь город меня не поймет…

Я переплетаю наши пальцы и тянусь к своему парню, чтобы поцеловать в щеку, но тут слышу чью-то развязную, хотя и знакомую интонацию:

— Что, Надюша, свадьбу сыночка планируешь?

Все оглядываются и смотрят, как в беседку, покачиваясь, заходит мама Эффи.

Выглядит она, скажем, очень неважно. Лицо блестит, помада поплыла, еще и в руке бутылка вина. Запнувшись на ровном месте, она хватается за штору и повисает в неестественной позе. Не припомню, чтобы когда-либо видела Галину такой вульгарной и неопрятной.

Все сидящие за столом озадаченно переглядываются, а кто-то из мужчин красноречиво покашливает.

— Галя, присоединяйся к нам, — приглашает ее мама после небольшой заминки.

— Мам, пойдем, — следом за женщиной в беседку впархивает Эффи.

— Что-то случилось? — хмурится Стас.

— А ты у своей мамашки спроси, — язвительно отзывается Галина. — Если не секрет, сколько лет вы уже трахаетесь за моей спиной? — она в упор смотрит на Надежду Олеговну.

— Галя, давай ты сейчас успокоишься. Мы найдем место потише и поговорим, хорошо? — поднимается та.

Я перехватываю несчастный взгляд подруги.

— Да о чем еще с тобой говорить, сука ты такая?! — рявкает ее мама. — Замять все хочешь, да? И дальше с моим мужем кувыркаться. Я знаю, что это ты! Я все знаю!

Я прикусываю губу, когда меня осеняет.

Любовница отца Эффи – это моя будущая свекровь.

Офигеть.

— Мам, пойдем, пожалуйста! Не надо! — Эф тянет свою мать за руку, но та резко дергает локтем и с угрожающим видом направляется к Надежде Олеговне.

— Еще раз подойдешь к нему, хотя бы улыбнешься, мразь, я тебя кислотой оболью! — шипит она с перекошенным от злобы лицом. — Поняла?!

— Мама! Хватит! Пойдем! — Эффи снова тянет мать назад.

— Галя, ты создаешь себе большие проблемы, — встревает моя мама. — Иди домой, проспись и не заставляй свою дочь краснеть из-за тебя.

Она тоже встает и подходит к Надежде.

— Да пошла ты! — огрызается женщина. — Пошли вы все, знаете куда?! Основательницы, блядь! Потаскухи вы – вот вы кто! Своих мужиков нет, так на чужих лезете! — истошно вопя, она бросает бутылку в маму и Надежду, но промахивается.

Бутылка врезается в деревянный столб и разлетается на множество мелких осколков, разбрызгивая красное вино. Мне на лицо попадает несколько холодных капель. Шокированная, я провожу языком по губам и ощущаю на нем терпкий вкус Черного муската. Стас вскакивает. Его рубашка тоже испачкана – на груди расползается бурое пятнышко.

А потом откуда-то издалека раздаются голоса и крики.