Низовые комиссии по борьбе с дезертирством редко бывали эффективны. Как правило, эффективность начиналась при прибытии каких-либо неместных сил или уполномоченных. Открытое проживание дезертиров по домам при полном попустительстве местных властей – дело вполне обычное. Комиссии нередко прибегали к ухищрениям. Например, сотрудники посылались в места скопления под видом дезертиров, с той же целью «садились» в тюрьму к дезертирам. При этом могло выясняться самое доброжелательное отношение местного населения к дезертирам и враждебность к власти. Семеро оперативников-лжедезертиров работали осенью 1920 г. в спокойном Детскосельском уезде Петроградской губернии. Их везде приветливо встречали. Они видели полнейшее бездействие деревенских «троек» и сельских властей в деле борьбы с дезертирством. Сотрудники получали информацию о том, как лучше двигаться дальше, где меньше коммунистов и лояльнее милиция. Однако никаких конкретных сведений, имен о своих дезертирах-односельчанах крестьяне сообщать не спешили^>215. Это классическое поведение деревенских жителей. Так что оперативное проникновение в сельскую среду, укрывавшую дезертиров, не давало быстрого и очевидного эффекта. Комдезы применяли патрули или пикеты, проводились облавы. Ночные посещения позволяли захватывать дезертиров дома или же задерживать их родителей в качестве заложников. Иногда уводился скот, что было весьма эффективным средством воздействия на семьи дезертиров. Однако сами отряды состояли из местных караульных подразделений, часто – из недавних неместных дезертиров же. Традиционным для большевиков средством воздействия на красноармейцев и пойманных дезертиров были митинги и другие средства агитации^>216.

Конец ознакомительного фрагмента.