Пока в наличии были призывные контингенты, дело борьбы с дезертирством находилось в загоне. Комиссии не имели твердой организации. Но и при таком положении вещей в феврале 1919 г. было задержано 26 тысяч дезертиров, в марте 54 тысячи, в апреле 28 тысяч, в мае около 60 тысяч, из коих 15 тысяч явились добровольно. Всего до начала июня 1919 г. было поймано 200–250 тысяч дезертиров, почти исключительно задержанных.

В этот момент закончились призывные контингенты. Да многие призывы, при отсутствии учетных данных, по сути были добровольной явкой.

Всякого рода статистические данные заведомо ненадежны из-за текучести территории, контролировавшейся советской властью, и плохого учета. Так, по Самарской губернии числилось 845 уклонившихся, а явилось потом 33 тысячи.

В новой ситуации председатель военной инспекции Данилов сделал доклад, в котором констатировал, что безнаказанность уклонившихся срывает новые мобилизации. Предлагались следующие меры:

1) временно отказаться от новых мобилизаций;

2) все силы бросить на борьбу с дезертирством;

3) громадное большинство уклонившихся может дать хороший боевой материал;

4) энергичное привлечение в ряды РККА уклонившихся даст огромный контингент, больший, чем новые призывы.

Постепенно расширялись функции комдезов, у них появилось право налагать штрафы, делать имущественные взыскания.

По сводкам Центркомдезертир за июнь 1919 – июнь 1920 г. оказалось задержано 2 миллиона 638 тысяч человек, из коих 1 миллион 545 тысяч пало на 1919-й. Из общего числа добровольно явилось 153 100, захвачено облавами 837 тысяч, дезертиры задерживались также на железной дороге и иными способами. Злостными было сочтено 258 тысяч дезертиров, из них в 1919 г. – 95 тысяч.

В декабре 1918 г. двухнедельник добровольной явки не дал результатов, а растянувшаяся «неделя» июня 1919 г. ошеломила самих коммунистов: 150 тысяч добровольно явившихся за первый месяц, 200 тысяч за июль, 188 тысяч за август, 155 тысяч за сентябрь.

Добровольную явку не следует понимать так, что дезертиры сами ломились в военные комиссариаты. Струя дезертирского «добровольчества» летом 1919-го в основном иссякла. Последующие «недели» не столь блестящи. В июне на четырех добровольно явившихся приходился один задержанный, в ноябре – декабре соотношение стало два к одному. В конце 1919 – начале 1920 гг. превалирует добровольно-вынужденная явка, ибо стало ясно, что советская власть карает за ослушание. Важно, что «недели добровольной явки» успешно применялись лишь к неорганизованному дезертирству. Так, в июле 1919 г. Костромская и Владимирская губернские комиссии по борьбе с дезертирством признали нецелесообразным объявления нового срока явки, так как они уже вели напряженную борьбу, причем в Костромской губернии она была вызвана вооруженным восстанием дезертиров»^>204.

В июне 1919 г. злостных дезертиров было 4 %, в декабре же – 17,5 %. То есть июньской «неделей» выкачана наиболее близко стоявшая к советской власти масса крестьянства. Истинная борьба с дезертирством – это борьба со злостными дезертирами. Их общее число, учитывая повторное дезертирство, колебалось, по мнению авторов 1920-х гг., в пределах 200 тысяч человек. Этими данными определялся и масштаб карательных мероприятий. Соответственно, и ядро зеленого движения формировалось из этого контингента.

27 августа 1919 г. Совет обороны объявил поверочный сбор для выяснения наличия военнообязанных и дезертиров. Сбор окончился в декабре и дал хорошие результаты. К середине ноября по сбору принято 130 тысяч дезертиров и уклонявшихся от призыва. После того как комдезы развернули активную работу призыв 1901 г. был отложен за ненадобностью.