Ксюша смотрела, не отрывая глаз. Эта улыбка была настолько неожиданной и солнечной, что перехватило дыхание. Она невольно обняла себя рукой и прижалась к дверному косяку, чувствуя, как по телу пробегает теплая волна.
Так, готовить завтрак. Срочно. Не глазеть.
Кириллу там нужна помощь.
Второй шанс
Кирилл
После завтрака Артем отправился в теплицу, чтобы убрать старые кусты огурцов, а затем снова все вскопать. Ксюша попыталась ему помочь, но Распутин убедил ее пойти пофотографировать в лес или за огород.
Помыв посуду, Кирилл нехотя уселся за отчет. Устроился на уютном кресле в комнате и поставил на колени ноутбук. Работа двигалась очень вяло. А настойчивые мысли улетали к рукописи.
Его роман уже больше недели лежал заброшенным. Но таким живым в своей недосягаемости, будто существо, зовущее на помощь. Страницы дневников всплывали в сознании полароидными снимками, словно просили облечь себя в слова.
И вдруг внутри разлилось что-то ледяное и удушающее.
«Так ты никогда не закончишь. Ты еще ни разу ничего не закончил. Ты бездарь, атакующий клавиши, который так ничего в своей жизни и не создал».
Кирилл поморщился. Белый экран отчета вдруг начал нестерпимо слепить глаза. Чертыхнувшись себе под нос, он открыл вкладку с рукописью. Сначала просто молча пролистывал, судорожно разыскивая след той глубины, которая еще в июле казалась немыслимо оригинальной и человечной. Где осталось то летнее пламя вдохновения? Оно ведь светилось, горело! А что теперь? Груда безликих строк. Текст, приевшийся и вымученный.
Кирилл откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. В голове снова зазвучал тот самый голос.
«В твоем возрасте другие уже добиваются признания: публикуют книги, дают интервью, собирают читательскую аудиторию. Они востребованы. А ты на их фоне выглядишь совершенно обычным, одним из миллионов незамеченных. Ты ничем не отличаешься от той массы, которая бесконечно публикуются на сайтах самиздата. Так и останешься лежать там мертвым грузом».
Кирилл почувствовал, как к щекам поднимается тепло. Гнев? Разочарование? Или все сразу?
Где-то за окном промелькнул ксюшин силуэт. Девушка ловила последние летние лучи сквозь листву деревьев и ни на минуту не выглядела опустошенной. Просто жила и дышала тем, что делала. А Кирилл, раб своей нерешительности, продолжает днями всматриваться в одни и те же строчки.
– Да чтоб тебя!
Он решительно захлопнул ноутбук. Отчет подождет. А роман пускай растворится где-нибудь. Пусть даже ноутбук сгорит, чтобы ничего нельзя было восстановить.
Кирилл выдохнул. Устало и вымученно, словно поставив завершающую точку в эпитафии. Раздраженно ударив ладонями по ручкам кресла, вскочил, не замечая, как успели задеревенеть ноги. Слова сорвались непроизвольно, будто взрываясь на губах накалом злости:
– Да ну его к черту! Кто я такой, писатель, что ли? Офис хоть деньги приносит, а это…
Последние слова словно ошпарили. Захотелось крикнуть так, чтобы вывернуло наизнанку все растрепанные сомнения. Чтобы вылилось наружу гнетущее чувство беспомощности.
И вдруг Кирилл уловил мелькнувшую тень – движение в коридоре. Медленное, но слишком явное, чтобы игнорировать. Он резко повернулся и застыл.
В дверном проеме стоял Артем, с трудом удерживая сигарету в уголке губ. Внушительные плечи, укутанные в старую штормовку, рабочие перчатки, заляпанные влажной землей. Не осуждая, не жалея, он просто смотрел, подняв брови.
Кирилл почувствовал, что лицо горит и тут же нырнул взглядом в пол.
– Извини, – бросил он. Хотелось, чтобы слова как можно скорее испарились. И вернули его в тот момент, когда еще был шанс заткнуться. Но Артем ничего не ответил. Медленно вытащил сигарету изо рта и бросил куда-то в карман куртки. А потом шагнул вперед.