– Не удивлюсь, если он в школе работает. Трудовиком или физруком, – саркастически проворчал Ден.

– Вон в тех кустах сядем и будем ждать, – предложил я.

– Нет, стойте. Там бельевая площадка! Нас заметят, когда пойдём за ним. Надо разделяться.

Звонкий голос её навсегда отпечатался на упитанном теле мальчика стойким ко времени штампом. Мы старались не называть его Крокодилом, дабы не перекрыть себе поставки продовольствия. Денис же старался снабжать нас пирогами, дабы не быть Крокодилом. Так установился статус-кво.

Пребывая в безумном возбуждении, напав на след, все четверо участвовали в обсуждении плана мести.

– Завтра понедельник, – начал я, – на работу поди пойдёт, гад.

– Не удивлюсь, если он в школе работает. Трудовиком или физруком, – саркастически проворчал Ден.

– Вон в тех кустах сядем и будем ждать, – предложил я.

– Нет, стойте. Там бельевая площадка! Нас заметят, когда пойдём за ним. Надо разделяться.

– Давайте Джона в кусты посадим, – предложил Костян, – он его узнает и нам махнёт.

– Чем махнет?

– Да кустом самим махнёт. А мы встанем по разным углам дома, и к кому пойдёт – тот его и преследует. Остальные догонят.

– А если он на остановку пойдёт, то за ним ехать? – спросил Джон.

– У меня проездной есть!

– У меня тоже, – сказал я.

– А что нам это даёт? Нам вроде как велик нужен, а не на работу с ним идти, – негодовал Джон.

Планёрка проходила на должном уровне. Мы дошли даже до маскировочных костюмов и верёвочных ловушек. Затем, по возвращении на землю, договорились о времени встречи и разошлись по домам.

Я вернулся в квартиру и сразу пошёл на кухню. Родители занимались консервированием и велели мне ни к чему не прикасаться. Кухонный стол был плотно забит банками с соленьями, ожидающими закатки. Хотелось поесть.

– Вот возьми тут хлеб, в холодильнике котлеты и картошка. Погреть сейчас не могу: или жди, или холодные, – сказала мама, крутя ручку машинки вокруг банки.

На плите стоял здоровенный жёлтый бак, похожий на кастрюлю с кухни сказочных троллей. Всё кипело, парило и было заставлено стеклом.

Я взял холодной картошки, паровых котлет и пошёл в гостиную обедать.

– Мам, мне завтра надо в семь, – спрашивал я разрешения, передавая пустую тарелку.

– Куда ты собрался так рано?

– Мы договорись рано завтра пойти.

– Я поняла, что вы договорились пойти. Я тебя спрашиваю, куда?

– Да так, в общем ничего такого. Просто у Крокодила… – тут я сделал паузу, – завтра день рождения.

– Да. Действительно. У Крокодила день рождения – это довольно будничное явление, – не поворачиваясь прокомментировала мама, продолжая обкатывать крышку. – А зачем в семь? Хочешь опередить Чебурашку?

– Мы завтра хотим пораньше начать.

– Начать есть пироги?

– Нет, на приставке играть. Ему новый картридж подарят с игрой.

– Блестящий план. Не смею препятствовать. Завтра я приду в три, постарайся к этому времени быть дома. Поедем тебе куртку покупать на осень. Не опаздывай, нас будет ждать тётя Марина. Ты меня понял? В три часа и ни минутой позже.

– Понял, – кивнул я.

– Иди ешь. Разбужу в полседьмого.

Тётя Марина была классной. В её доме пахло резиной и свежим текстилем. У неё было очень много вещей. Все они хранились в здоровенных клетчатых сумках. Мы часто покупали одежду не на рынке, как это делали все в то время, а в огромном гараже частного дома, где эти вещи оказывались до того, как попадут на рынок. Тётя Марина была маминой знакомой и, видимо, делала нам большую скидку.

Я сдал посуду и пошёл спать.

Мама вставала рано, заваривала кофе в кружке, прикрывая крышкой от сахарницы. Она разбудила меня без десяти. Яркий аромат кофе стоял в кухне. Он мне очень нравился, а вот вкус совсем нет. На столе меня ожидали бутерброды с колбасой, солёными огурцами и сладкий чай. Мама была неразговорчива поутру и предпочитала молча смотреть в окно. Я расправился с едой, натянул обувь и крикнул ей: «Пока!»