А так, открытие лишь добавило вопросов и никак не подтолкнуло к пониманию того, что происходит и где она находится.

«Ясно одно – я не в церкви! – почувствовала облегчение. – Дурные мысли в голову лезут. Не станут майора советской милиции отпевать, как какую-то религиозную бабульку. Мои ребята не способны так облажаться».

Самой смешно сделалось от того, что подобные бредовые думы возникли в больных мозгах.

Осталось разобраться, где она находилась. Так же осторожно Катя повернула голову вправо.

С этой стороны открывался вид через высокое узкое окно на тёмно-коричневую черепичную крышу соседнего дома. Ясности открытие не добавило.

«Неужели раны были настолько серьёзными, что на родине не могли помочь и отправили на лечение куда-нибудь в Германию или Испанию? И я в клинике Мюнхена или Мадрида?»

Заунывное пение рядом неожиданно прекратилось, и всего через секунду пред её глазами появилась удивительно колоритная физиономия.

– Вы очнулись?! – радостно провозгласил мужичок в зелёном колпаке, из-под которого непокорными прядями выбивалась седая шевелюра. Длинная реденькая бородка делала его образ комичным, круглые глазёнки, выглядывавшие из-под таких же круглых очков, напротив, светились умом. Все в его образе было несколько противоречивым и ненастоящим, будто мужичок выскочил из сказки.

Он глядел с такой детской непосредственной улыбкой, что Катя тут же почувствовала желание улыбнуться в ответ.

Мужчина принялся суетливо выполнять какие-то непонятные манипуляции с её телом, продолжая своё невнятное бормотание.

– Вы кто? – произнесла Катерина и не узнала собственного голоса.

Сейчас её некогда зычный бас казался слишком женственным и слабым.

Старичок вздрогнул, моментально сделавшись серьёзным.

– Вы меня не помните? – спросил заикаясь.

Глазки забегали, движения стали ещё более беспокойными.

– Нет! – коротко бросила Катя.

Каждое слово ей отдавалось болью в районе солнечного сплетения, потому экономила силы.

– Как же это?! – испуганно запричитал сказочный мужичонка. – Что пошло не так?!

Он забегал кругами, зачем-то принялся открывать ящики, выуживая оттуда неизвестные предметы, гундосил себе под нос какую-то тарабарщину.

А после неожиданно бухнулся у постели больной на колени и заорал, словно блаженный:

– Помилуйте, госпожа! Я всё исправлю! Всё исправлю!

Как заведённый повторял одно и то же, отбивая поклоны.

«Я в психушке?» – Катя замерла, уставившись в потолок.

Предположение было столь абсурдным и нелепым, но другого она никак не могла придумать, чтобы оправдать чудика, что продолжал ползать по полу.

Через пару минут её достали жалобные вопли старика.

– Иди сюда! – произнесла тихо, но тот сразу же успокоившись, поднялся и подбежал с самым подобострастным видом.

– Ты кто? – спросила на выдохе.

– Я ваш слуга, Мистериус Гробус! – со слезами на глазах выдал тот. – Госпожа, я верну вам память! Я сейчас же пойду за «Полуночным цветком». Я сделаю всё возможное!

Заверял так страстно, словно сумасшедший.

Он собрался было выйти, но Катя поспешила остановить.

– С моей памятью всё в порядке! – бросила ему вдогонку, начиная кое-что понимать. – Должно быть, ты бред моего воспалённого мозга!

Принялась она рассуждать вслух.

– Ну да, с такой раной люди не живут. Кровь долго не поступала в головной мозг. Наверное, у меня в голове что-то повредилось. Так ты и появился на свет.

– Я некромант! – неожиданно перебил смешной старичок обиженно. – Я не мог появиться на свет, только во тьму!

Поняв, что лучше со своим мозгом не спорить и придя к выводу, что скорей всего, ещё не пришла в себя и находится в коме, Катя немного расслабилась.