А так открытие лишь добавило вопросов и никак не подтолкнуло к пониманию того, что происходит и где она находится.

«Ясно одно — я не в церкви! — почувствовала облегчение. — Дурные мысли в голову лезут. Не станут майора советской милиции отпевать, как какую-то религиозную бабульку. Мои ребята не способны так облажаться».

Самой смешно сделалось от того, что подобные бредовые думы возникли в больных мозгах.

Осталось разобраться, где она находилась. Так же осторожно Катя повернула голову вправо.

С этой стороны открывался вид через высокое узкое окно на темно-коричневую черепичную крышу соседнего дома. Ясности открытие не добавило.

«Неужели раны были настолько серьезными, что на родине не могли помочь и отправили на лечение куда-нибудь в Германию или Испанию? И я в клинике Мюнхена или Мадрида?»

Заунывное пение рядом неожиданно прекратилось, и всего через секунду пред ее глазами появилась удивительно колоритная физиономия.

— Вы очнулись?! — радостно провозгласил мужичок в зеленом колпаке, из-под которого непокорными прядями выбивалась седая шевелюра. Длинная реденькая бородка делала его образ комичным, круглые глазенки, выглядывающие из-под таких же круглых очков, напротив, светились умом. Все в его образе было несколько противоречивым и ненастоящим, будто мужичок выскочил из сказки.

Он глядел с такой детской непосредственной улыбкой, что Катя тут же почувствовала желание улыбнуться в ответ.

Мужчина принялся суетливо выполнять какие-то непонятные манипуляции с ее телом, продолжая свое невнятное бормотание.

— Вы кто? — произнесла Катерина и не узнала собственного голоса.

Сейчас ее некогда зычный бас казался слишком женственным и слабым.

Старичок вздрогнул, моментально сделавшись серьезным.

— Вы меня не помните? — спросил, заикаясь.

Глазки забегали, движения стали еще более беспокойными.

— Нет! — коротко бросила Катя.

Каждое слово отдавалось болью в районе солнечного сплетения, потому она экономила силы.

— Как же это?! — испуганно запричитал сказочный мужичонка. — Что пошло не так?!

Он забегал кругами, зачем-то принялся открывать ящики, выуживая оттуда неизвестные предметы, гундосил себе под нос какую-то тарабарщину.

А после неожиданно бухнулся у постели больной на колени и заорал, словно блаженный:

— Помилуйте, госпожа! Я все исправлю! Все исправлю!

Как заведенный повторял одно и то же, отбивая поклоны.

«Я в психушке?» — Катя замерла, уставившись в потолок.

Предположение было донельзя абсурдным и нелепым, но другого она никак не могла придумать, чтобы оправдать чудика, который продолжал ползать по полу.

Через пару минут ее достали жалобные вопли старика.

— Иди сюда! — произнесла тихо, но тот, сразу же успокоившись, поднялся и подбежал с самым подобострастным видом.

— Ты кто? — спросила на выдохе.

— Я ваш слуга, Мистериус Гробус! — со слезами на глазах выдал он. — Госпожа, я верну вам память! Я сейчас же пойду за «Полуночным цветком». Я сделаю все возможное!

Заверял так страстно, словно сумасшедший.

Он собрался было выйти, но Катя поспешила остановить его.

— С моей памятью все в порядке! — бросила ему вдогонку, начиная кое-что понимать. — Должно быть, ты бред моего воспаленного мозга!

Она принялась рассуждать вслух:

— Ну да, с такой раной люди не живут. Кровь долго не поступала в головной мозг. Наверное, у меня в голове что-то повредилось. Так ты и появился на свет.

— Я некромант! — неожиданно перебил смешной старичок обиженно. — Я не мог появиться на свет, только во тьму!

Поняв, что лучше со своим мозгом не спорить, и придя к выводу, что, скорее всего, она еще находится в коме, Катя немного расслабилась.