В родной посёлок Андрей Рубцов вернулся почти инкогнито. Десятилетним мальчишкой уехал отсюда с родителями в сторону Москвы (отец быстро продвигался по партийной линии), и вот, теперь вернулся, уже Андреем Петровичем, пятидесятилетним крупным бородатым мужчиной. Он словно прятался за разросшуюся чёрную бороду. Словно раньше никогда не носил её, а теперь отпустил специально, чтобы спрятать своё прежде безбородое лицо. И осанка Рубцова совсем не шла к разбухшему от вещей рюкзаку за плечами, с которым прибыл он в посёлок. Ему бы в самый раз добротный кожаный директорский портфель в руки подошёл. Но появился Андрей Петрович Рубцов в родных местах именно таким: в надвинутой на глаза серенькой кепке, в потёртой ветровке цвета хаки, в кирзовых сапогах и с большим рюкзаком на спине. На плече висело убранное в чехол ружьё. А за руку Андрей Петрович держал девочку лет пяти-шести. В синем берете, красном пальто и красных резиновых сапожках, жалась она к единственному родному ей человеку в этом совершенно незнакомом и чужом мире.

Совершенно инкогнито вернуться всё же не получилось.

– И вы, значит, к нам на жительство? – принял их в администрации глава посёлка, Алексей Иванович Галкин.

– Да, – коротко ответил Рубцов, прячась за чёрную бороду и серый козырёк кепки.

– А скажите, бывали вы прежде в наших краях? – пытался, напротив, всмотреться в лицо приезжего Галкин.

– Нет, – без охоты чеканил односложные ответы гость.

– И родственники ваши никакие Рубцовы у нас тут не жили никогда?

– Нет.

– Ага, значит, нет. Ну, а чего ж именно к нам? Посоветовал, что ль, кто? – не отставал Галкин.

– Да нет, так, красиво у вас тут.

– Это так, это так, красиво у нас. Ну, а жить-то где будете? С жильём-то туго у нас. Ежели на постой кто пустит…

– Я слышал, избушка лесника у вас давно пустует, – перебил главу и на секунду выглянул из-под серого козырька приезжий.

– Есть такая, есть, – поймал колючий взгляд чёрных глаз Алексей Иванович. – А кто ж вам сказал про неё?

– Сказали.

– Она, конечно, бесхозная, но запущена давно, нежилая. Как там печка? Как окно? Никто ж не смотрел сто лет. И стоит далеко, за каменной пустошью. Зачем вам туда с девочкой? Лучше по посёлку поспрошайте. Тут и море – вот оно, и берег хороший, галька мелкая, песок. А там камни такие, что к морю не подойти…

– И ещё… Мне бы машину у местных купить. Посоветуете кого-нибудь?

– Да вон, Пашка Крикунов «Ниву» продаёт. Вполне нормальная машинёшка, рабочая, и отдаст недорого. Прямо по улице, по правой стороне, зелёная крыша, – махнул на окно Галкин. – Только на камни всё же не лезьте. Острые они, не живёт там никто.

– Спасибо за подсказку, – поднялся со стула и повернулся к выходу Рубцов, – пойдём, внучка.

– А родители-то у внучки где? – спросил вслед Алексей Иванович.

– Далеко, – не оборачиваясь, ответил бородач, – одни мы.

И они вышли.

– Э-э, нет, дорогой, так не бывает, – уставился на закрывшуюся за гостями дверь глава администрации, – чтобы сразу столько совпадений. И Рубцов ты, и Андрей, и отца твоего, как у нашего Андрейки, тоже Петром звали… И к нам именно заявился со всеми этими совпадениями… – Галкин перевёл взгляд на окно, в котором видны были уходящие по улице мужчина и девочка. – Не бывает так. Андрейка ты и есть, одноклассник мой, хошь и бородатый теперь. А что лицо своё за бородой прячешь, так то уж другой вопрос. Видать, втайне тебе побыть надобно.

А через пару часов в администрацию пришёл Пашка Крикунов.

– Иваныч, здорова! – заулыбался с порога.

– Здоров, здоров, да здоровей видали.

– Ну, чё, спасибо тебе пришёл сказать за покупателя, – протянул руку Пашка, – держи краба. Ты где такого откопал?