Катя, крепко держась за руку Лёши, осторожно почти бежала вперёд и с изумлением смотрела по сторонам. "Ого, как красиво!" – пронеслось в её мыслях. Она поймала солнечного зайчика на носу и резко закрывала глаза.

Лёша же смотрел по сторонам с интересом: "Что это за штуковины такие? Большие, будто неподвижные странные животные." Они молчали, не двигались, покрытые ржавчиной и грязью.

Внезапно из тени выскочила крыса. Серое, юркое существо с длинным хвостом промелькнуло прямо перед ними и скрылось за грудой ящиков. Катя широко распахнула глаза. Она никогда не видела ничего подобного. Это было что-то живое, быстрое, странное и… интересное. Катя замерла, потом шагнула вперёд – и тут же почувствовала, как Лёша резко сжал её ладонь. Она обернулась – и в его взгляде не было ни страха, ни злости. Только твёрдое "нельзя".

– А что это за свет? – тихонько спросила Катя, глядя на яркие лучи, пробивающиеся сквозь пыльные окна.

Громила, неторопливо, словно огромная тень, склонился над ней. Его лицо, если его можно было так назвать, было непроницаемым, а взгляд – кричал о опасности. Малышка почувствовала, как её обдало противным запахом.

– Будешь слишком любопытной – тьма ответит тебе лично, – прорычал он, и воздух вокруг, казалось, задрожал.

Катя вздрогнула и съёжилась. Лёша моментально спрятал её за своей спиной, его маленькое тело напряглось, но он стоял твёрдо.

Громила усмехнулся, его взгляд задержался на Лёше. – Храбрый? Ну, проверим, насколько.

Он развернулся, и они вновь зашли в лабиринты, погружаясь в мрак.

Лёша глядел на его спину. Скала. За этой спиной – только тьма. А впереди – ничего, кроме пути, по которому нельзя не идти.

Они шли долго. Катя уже почти не чувствовала ног. Каждое движение давалось с усилием, её маленькие ступни сбивались, царапались, заплетались в слишком длинных штанинах. Лёша видел, как она из последних сил держится за его руку. Он остановился, присел на корточки и попытался её поднять. Обнял, приподнял – и сразу понял: не получится. Не хватило сил. Катя была лёгкая, но Лёша – всё ещё ребёнок.

Громила оглянулся. Увидев их попытку, оскалился, не замедляя шаг. – Отстанете – тьма вас сожрёт, – рыкнул он и пошёл ещё быстрее.

Лёша быстро схватил Катю за руку, притянул к себе. – Потерпи ещё чуть-чуть, – прошептал он, сжав её ладошку. – Мы почти пришли. Правда.

Катя кивнула, сжав зубы.

– Давай поиграем? В догонялки. Надо его догнать, – предложила она, слабо улыбаясь, будто сама себя уговаривая. – Догонялки, – повторил Лёша. – Хорошо. Побежали.

Они снова побежали – сначала неловко, спотыкаясь, падая, поднимаясь. Их шаги отдавались эхом в пустых кишках Завода. Катя тяжело дышала, но не отпускала его руки. Она играла – как умела, как могла – чтобы не упасть. Чтобы не остановиться.

Лёша бежал, стиснув зубы. «Когда-нибудь… когда-нибудь я точно тебя унесу. Сам. Обещаю» – говорил он себе и сильнее сжимал её пальцы в своей ладони.

Наконец, они остановились у двери. Громила нащупал замок – странный, будто собранный из чужих частей, с кнопками, шестерёнками. Дверь медленно, со скрипом распахнулась.

– Заходите, – бросил он. – Теперь это ваш новый дом.

Он говорил без иронии. Без сочувствия. Без чего-либо. – Нянек у вас не будет. Никто сопли вытирать не станет. Там – умывальник. Там – спать. Всё.

Он ткнул пальцем в стороны, будто отмечая зоны в пустом пространстве. – Она должна была всему научить. Сбежать не получится. Даже не думайте. Сунетесь – и пропадёте. Навсегда.

Катя прижалась к Лёше. Он стоял прямо, хоть и внутри всё сжималось от тревоги.

Громила посмотрел на него сверху вниз, прищурился: – Ты, малец, не расслабляйся. Я скоро приду. За тобой. Жди.