Вот почему бросить одно – не значит исцелиться. Исцеление начинается только тогда, когда человек осознаёт сам механизм. Когда он видит, почему он это делает. Когда он начинает оставаться с собой. Когда появляется способность выдерживать чувства, не убегая. Когда появляется внутреннее пространство – между импульсом и действием. И тогда – возможно всё.

Это требует времени. Это требует честности. Это требует боли. Но именно в этом – путь к себе. Потому что зависимость – это всегда отказ от себя. От своих чувств, своих границ, своей уязвимости. И возвращение возможно только через принятие: да, я бегал. Да, я боялся. Да, я не знал, как иначе. Но теперь – хочу научиться.

Мы не выбираем свою первую зависимость. Мы в неё входим – часто неосознанно, как дети, которым никто не объяснил, как обращаться со своими эмоциями. Но мы можем выбрать – выйти. Не в одиночку. Не за один день. Не идеально. Но – выбрать.

И тогда неважно, что именно раньше было веществом. Еда, человек, экран, бутылка. Всё это – было инструментами. А ты – был живым, настоящим существом, которое просто искало способ выжить. И теперь ты можешь начать учиться – жить.

Каждый зависимый человек проходит через фазу отрицания. Это не всегда выглядит как грубая защита: «Я не алкоголик». Чаще – это тонкая, изощрённая система самообмана, в которой мозг выстраивает убедительные конструкции, позволяющие продолжать разрушительное поведение – и при этом считать себя в норме. В этой системе центральная роль принадлежит одной лжи, самой коварной, самой устойчивой, самой цепкой: всё под контролем.

На этом ощущении строится вся иллюзия устойчивости. Пока человек верит, что контролирует ситуацию, он может позволить себе «немного». Он может делать вид, что всё подчинено воле, что он выбирает. Он может даже искренне в это верить. Но за этой иллюзией всегда скрывается другое: страх. Страх потерять опору. Страх признать, что опоры нет. Страх столкнуться с хаосом внутри. И потому – проще играть в контроль.

Зависимый мозг – мастер самозащиты. Он обучен обходить дискомфорт, избегать боли, вытеснять правду. И в этом – его трагедия. Потому что то, что должно было помочь выжить, превращается в ловушку. В начале человек действительно может управлять – дозой, временем, поведением. Но чем дальше заходит зависимость, тем уже коридор свободы. Решения становятся автоматическими. Ритуалы – закреплёнными. Повторения – безальтернативными. Он может говорить, что управляет. Но на деле – уже не он выбирает. Выбирает тяга. Выбирает страх. Выбирает нейронная сеть, укреплённая годами повторений.

Что особенно болезненно – долгое время мозг поддерживает эту иллюзию. Он подкидывает аргументы. Он «объясняет», почему это не страшно. «Я не пью каждый день». «Это просто такой период». «Я справляюсь, вон как работаю». «У всех бывают слабости». «Я могу в любой момент остановиться». Эти фразы – не просто защита. Это попытка сохранить представление о себе, в котором человек – не уязвим. Не сломан. Не потерян. Он всё ещё силён, контролирует, справляется. И если это разрушить – страшно. Потому что за этим нет готового образа. Кто я, если не тот, кто держит себя в руках?

Контроль – это последняя линия обороны. И именно она требует наибольшей честности, чтобы быть разоблачённой. До тех пор, пока человек верит, что он выбирает, он не может начать путь восстановления. Потому что восстановление начинается не с отказа от вещества. Оно начинается с отказа от иллюзии. От признания: я не управляю. Я тону. Я не справляюсь. Это уже не «просто выбор». Это – система, которая живёт вместо меня.