– Угу, – Тоня тоже не стала есть сыр, а снова закурила и открыла форточку, – выглядишь ты очень молодо. Даже по-детски. Моя мать тоже была вечно молодой, прямо как ты, только красивой. По-настоящему. Ну, знаешь, такой, что мужики сразу слюни распускали. Тусовалась с большими шишками, а те, в свою очередь, лезли к бабке, как припекало. А припекает рано или поздно всех, – Тоня с умным видом встряхнула пальцами, так и не найдя рядом доступную чистую пепельницу.

– Зачем?

– Зачем лезли к бабке? – Тоня задрала широкие брови, некрасиво наморщив лоб. – Так она известная знахарка. К ней кто только не обращался, когда врачи наотрез отказывались. Даже самые неверующие приползали.

– И как, помогало?

– Кому?

– Ну, тем шишкам.

– А! Конечно. Иначе бы они не лезли.

– А почему тогда она решила уехать?

– Устала. Вот ты не устаёшь?

– А причём здесь я? – Марфе вдруг стало неуютно.

– Откуда я знаю? Все отчего-то устают. Я устаю, потому что должна разбирать этот хлев, оставленный бабкой. Ты, ну не знаю… Грабишь чужие хаты? Работаешь няней? Или ты киллер? Словом, наверняка тебя тоже что-то парит. Так уж устроено.

– Почти угадала, – Марфа расслабилась, – я няня-киллер.

– Так и знала!! У тебя глаза добрые, а движения такие, словно ты хорошо контролируешь своё тело. Так только у спортсменов бывает, но ты не из этой серии точно.

– С чего ты взяла?

– Просто опыт. Поверь, я их толпы перевидала после травм. К бабке всё бегали, за чудом.

– И как?

– Да по-разному. Бабка, она ведь не каждому помогала. То есть доила она всех без разбора, но вот помогала очень выборочно. У неё целая философия имелась на этот счёт. Как по мне, так очень удобная. Если человек ей нравился, она могла его спасти. Даже бесплатно. А если нет, то гоняла и гоняла годами, а потом отказывала от дома. Наивные бедолаги потом караулили её повсюду, даже ко мне приставали. Я сперва тебя за одну из них приняла, больно расстроенная у тебя физиономия. Мрачная.

– Ясно. Нет, знахарка мне точно ни к чему, – Марфа горько улыбнулась.

– Почему? Всем что-нибудь, да надо от бабки. Я могла бы устроить встречу. Ты мне нравишься.

– Так бабка же сбежала?

– Да, – покорно кивнула Тоня, – но она и вернуться может. Кто её разберёт. Так чего ты хочешь? Как там тебя зовут?

– Марфа.

– Угу. Марфа. Чего тебе надо?

– Я бы и сама хотела разобраться.

– О, как всё запущено! Потеряла кого-то из близких?

– Да.

– Кого? Про мамку твоя я помню, жестяк, конечно, но то ведь старая история… Очевидно. Так кого еще? Парня, что ли?

– Отца. Приёмного.

– Вот отстой! А тот парень, что кувыркается в соседней хате, он тебе кто?

– Никто.

– Звучит так, будто это не так.

– Он женат.

– Дважды отстой. Но это ведь можно исправить, разве нет?

– У них дети.

– Да он козлина, извини мой французский. И зачем тебе такой подарок?

– А я и не говорила, что он мне нужен.

– Отрицаешь, – Тоня взяла бутылку минералки и отпила из горла, предложив и гостье.

– Скажем так, пытаюсь себя уговорить, что мне это не надо.

– Ну и правильно. Женатые мужики – это самый отстойный отстой. Поверь мне.

– Есть опыт?

– Есть наблюдение. Давай лучше прогуляемся, а то здесь становится душновато.

Тоня завертела полотенцем, дурашливо разгоняя дым.

– Куда пойдём?

– Да какая разница? Хотя, я тебя кое с кем познакомлю. Проветришь мозги, заодно своего женатика позабудешь.

– А давай! – Марфа смахнула сыр в мусорное ведро и затянула пакет. – Освободимся от лишнего.

– А ты мне нравишься всё больше и больше! Обожаю людей со скрытыми талантами.

Идти рядом с ней было всё равно, что плутать в изощрённом лабиринте без карты – Тоня ориентировалась в московских двориках, арках и сквозных подъездах, как рыба в воде, и уже совсем скоро Марфа почувствовала себя малышом, потерявшимся в городе. После бульварного и пары незнакомых подворотен они нырнули в подвал, скрытый в пристройке безымянного здания грязно-цыплячьего цвета, и спустились по узкой лестнице куда-то в котельную.