– Я всё вертел в голове… Условно, если мы надёжно обезопасим от обвинения в убийстве Рому, то следствие неминуемо качнётся к ней. А у неё тоже есть демоны. Все до единого демоны Москвы.

– Не уверен в своих силах? – Марфа пересела на диван, но крики по-прежнему донимали её, как заевшая пластинка.

– Уверен. Вместе с Верой… Мы сильнее, конечно, но это постоянный конфликт интересов. Она не отступит. В тюрьму не пойдёт. Нужен кто-то ещё. Другой подозреваемый.

– Так в чём же дело? – Марфа растерялась. Фил столько раз проделывал этот фокус, используя непричастных к преступлениям людей, что она никак не могла взять в толк, в чём заминка.

– Тебе всё равно, кто это будет? – Федя моргнул. – То есть любой подойдёт? Лишь бы не Рома?

– Не любой, – Марфа вдруг поймала себя на том, что краска заливает щёки, как у школьницы, – пускай будет кто-то, кто заслужил.

– А Рома, он что, так уж и не не подходит? – укоризненно переспросил Федя. – Не заслужил премию от благодарного человечества?

– Он мой друг!

– Я понял. Ты назовёшь мне другое имя? Любое. Выбери сама.

– Говоришь так, будто уже обвиняешь меня в чём-то жутком.

– Не обвиняю. Предлагаю назвать имя, вот и всё.

– Ты слишком давишь на девочку, – Вера выключила кран и серьёзно посмотрела на Федю, – а она всего лишь человек. Почти человек. Слишком юная. Привыкла во всём доверяться Филу.

– О, спасибо, – Марфа начала самую малость закипать, или же хмель уже ударил в голову, – теперь ты будешь меня защищать?

– Почему нет? Мы росли вместе, просто я была на побегушках, а ты принцессой. Это не значит, что я не буду тебя защищать.

– Знаете что? Я пойду проветрюсь! – Марфа отбросила декоративную подушку в угол дивана. – Счастливо оставаться!

Федя остановил её уже на коврике у входа, но на этот раз не попытался обнять.

– Куда ты пошла? Ты расстроена. Не стоит убегать в таком состоянии.

– Я не расстроена, ясно? Просто хочу побыть одна.

В подъезде было тихо, даже слишком. Жалостливые вопли из соседней квартиры затихли, но Марфа уверенно нажала кнопку звонка, чтобы доказать себе, что она ушла не из-за вспышки ревности и последующей за ней грубости, о которой уже пожалела.

Дверь открыли быстро – высокая девушка в рубашке с длинными рукавами и в обрезанных шортах посмотрела сквозь неё и пробормотала скорее себе, чем незваной гостье:

– Её дома нет, – и хотела ретироваться, но Марфа вклинилась в закрывающуюся щель.

– Я не к ней пришла.

– А к кому? – девушка с тёмными кругами под опухшими глазами озадаченно поправила рукава.

– К тебе.

– И кто ты такая? – соседка искусственно разгоняла враждебность, но Марфа интуитивно ссутулилась и вжала голову в плечи, и та неожиданно дрогнула, почуяв ещё одну несчастную жертву, возможно, такую же, как и она сама. – Ладно, заходи.

Не оборачиваясь, девушка пошла в глубину квартиры, лавируя между стопками книг и журналов.

– Переезжаешь? – Марфа провела пальцем по пыльной связке газетных подшивок.

– Не я. Она, – девушка уселась на пол и тут же закурила, хотя забитая пепельница явно давным-давно нуждалась в капитальной чистке.

– А ты?

– А что я? Я остаюсь сторожить хату, кто-то же должен, – девушка выпустила струю дыма и с вызовом уставилась на гостью, – так чего тебе надо? Ты не похожа на её фанаток. Какая-то… другая.

– Я слышала, как ты плакала.

– И что? Плакать теперь запрещено? – короткая стрижка сделала бы её похожей на мальчика, если бы не огромные тёмно-зелёные глазищи с длинными ресницами и выдающиеся формы, различимые даже под бесформенной мужской рубашкой. Пожалуй, если бы не чересчур крупный нос, её можно было бы назвать красавицей.