– Вы были знакомы с акробатом? – спросил Финч.

– Мы все здесь как одна семья, – ответил шут. – Мы все знакомы.

– Он писал в дневнике про кого-то, – сказал Финч, – он называл их “они”. Вы знаете, о ком он говорит?

Шут молчал, уставившись в пол.

– Я вижу, что знаете, – сказал Финч, – не стоит покрывать убийцу.

– Я ничего не знаю, – сказал шут, и в его голосе появились нотки страха.

– Я не собираюсь тебя арестовывать, – сказал Финч. – Я просто хочу знать правду.

– Здесь много чего творится, – прошептал шут, оглядываясь по сторонам, – лучше вам не лезть в это дело.

– Почему? – спросил Финч. – Тут есть кое-кто, кого лучше не злить, – ответил шут. – Кто эти люди? – спросил Финч.

Шут молчал, его губы были сжаты в тонкую линию. – Что с вами всеми не так? Почему вы так боитесь? – спросил Финч. – Если вы хотите жить, лучше забудьте то, что видели и уезжайте отсюда. Это место проклято, – прошептал шут.

– Проклято? – переспросил Финч.

– Да, – подтвердил шут, – проклято. Но я ничего больше не скажу.

Он отвернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из гримерной.

Финч остался один. Он знал, что шут что-то скрывает, что он боится. Но чего именно? И кто те, кого он так боялся? Он вновь посмотрел на дневник, на это слово “они”. Финч понимал, что находится на верном пути. Он должен разгадать тайну цирка “Тени”, несмотря на страх и опасность, которые его окружали. Он осторожно убрал дневник в карман и продолжил осмотр.

Дальше по коридору он нашел комнату, заваленную старыми, поломанными реквизитами. Среди этого беспорядка валялась большая клетка, но она была пуста. Он осмотрел ее, заметив на дне мелкие, неестественные царапины, словно кто-то пытался выбраться оттуда изнутри.

Он открыл её и нагнулся, чтобы заглянуть вовнутрь. Как только он это сделал, на него пахнуло чем-то затхлым, вонючим, и в этот момент в дверь влетело что-то, от чего он вздрогнул.

– Инспектор, я думал, вы здесь копаетесь, – сказал Эберт, с хитрой улыбкой на лице.

– Я просто осматриваю помещение, – ответил Финч.

– Вы что-то нашли? – спросил Эберт, внимательно глядя на инспектора.

– Пока ничего особенного, – ответил Финч, стараясь не выдать своего интереса.

– Я бы хотел, чтобы вы осмотрели зверинец, – сказал Эберт. – Там тоже есть свои особенности, возможно, вас это заинтересует.

– С удовольствием, – ответил Финч, понимая, что Эберт хочет направить его в нужное ему русло.

– Тогда я вас провожу, – сказал Эберт, и они вышли из кулисы.

Финч знал, что Эберт не просто так предложил ему осмотреть зверинец. Он что-то задумал, что-то скрывает. И Финч был намерен узнать, что именно.

Выйдя из лабиринта закулисья, Финч с Эбертом направились к зверинцу. Переход был резким: от затхлой, тёмной атмосферы к открытому воздуху, хотя и здесь запах был далёк от свежего. Стойкий, тяжёлый аромат навоза и животных перебивал всё остальное, проникая в ноздри и раздражая рецепторы. Солнце, пробивавшееся сквозь щели в брезенте, казалось тусклым, словно не хотело освещать это мрачное место.

Финч огляделся. Клетки с животными стояли в ряд, каждая из них – маленький ад. В них находились самые разнообразные звери: обезьяны, что прыгали по решеткам, с грустью поглядывая на инспектора; сонные ленивцы, висевшие на ветках, словно старые тряпки; полосатые тигры, ходившие из угла в угол, их глаза горели желтым огнем отчаяния. Все они были угнетенными, а их взгляды – тоскливыми, как будто они знали, что их жизнь здесь не имеет смысла.

Финч подошёл к одной из клеток, где сидела большая обезьяна. Она уставилась на него с какой-то печальной мудростью в глазах, и он почувствовал, что она что-то знает. Что-то, что понимает и он, и вся эта труппа, загнанная в клетку не по своей воле.