Непростые истории стояли за каждой наградой.

Наконец закончился наш затянувшийся завтрак, а я так и не знал, что мне делать дальше. На помощь пришел Степаныч:

– Так ты, значит, в отпуске?

– Отпустил начальник на две недели.

– Погости у нас, потом и в Александров успеешь.

– Да, да, – отозвалась из кухни тетя Шура, – отдохни тут, и нам веселее.

– Да вам-то лишние заботы!

– Это не заботы, а приятные хлопоты, – успокоил меня Степаныч, – порыбачим, озеро у нас недалеко. Рыбалку любишь?

– Да как сказать.

– Понятно. За грибами походим, белых в этом году… Найдем, чем заняться.

– Ладно. Я и сам хотел напроситься, да, думаю, неловко.

– Вот заладил. Очень даже ловко.

– Отдых отдыхом, а чем помочь-то вам?

– Да чем-чем… Все вроде у нас нормально.

– Света нет, – вставила из кухни тетя Шура.

– Да, точно, со светом беда. Ты разбираешься?

– Могу посмотреть. А у вас электричество есть?

– Есть. Генератор на всю деревню. Власти поставили. Столбы-то давно попадали, провода в утиль сдали. За генератором Колька Тракторист следит, да запил, неделю не просыхает. А агрегат дня три как заглох, без Кольки завести не можем.

– Посмотрю, в электричестве разбирался, инженером когда-то был.

Так начался мой первый день в деревне.

При дневном свете деревня, утопающая в августовской зелени, выглядела не так мрачно, как мне показалось во вчерашних сумерках. Весело блестели окна домов, улыбаясь резными цветными наличниками. И люди здесь жили такие же добрые и приветливые, что ощущалось в воздухе.

Дом Кольки Тракториста стоял на другом конце деревни. Мы со Степанычем шли по улице, здоровались с жителями, с интересом разглядывающими меня. Как же, целое событие – на деревне появился новый человек. Степаныч объяснял: племяш погостить приехал. Меня он заранее не предупредил. Я не возражал – племяш так племяш. Так и стал я родственником.

Дом Кольки был похуже остальных, покосился и левым углом врос в землю. Дворовые постройки тоже приходили в упадок, забор местами падал и держался на подпорках. В дальнем углу двора, в сарае, размещался дизель с генератором, от которого по опорам тянулись провода к домам. Здесь же, во дворе, стояли и два видавших виды трактора: колесный – «беларуська» с прицепом и гусеничный – «дэтэшка». В беспорядке валялось сельскохозяйственное оборудование, отдельно стояли большие сани, сваренные из металлических труб.

– Пьет, – ответил на мой немой вопрос Степаныч. – Хороший мужик, рукастый, все чинит, огороды пашет, в магазин в соседнюю деревню возит. Одна беда – как запьет, словно подменили, дурной. Терпим, куда деваться.

– Нинка, ты дома? – крикнул Степаныч, заходя через открытую калитку во двор, а мне добавил: – Жена Колькина, сама стакан замахнет, и хоть бы хны. Так и живут.

В доме что-то громыхнуло, и на крыльцо вышла неопрятная непричесанная женщина без возраста, явно навеселе.

– Степаныч? Ты че?

– Мастера привел, племяш мой, Сашка. Колька как?

– А-а-а. Похмелился с утра, дрыхнет.

– Свет будем делать.

– Надо. По стакашку налить? У меня есть.

– Ты ж знаешь, я не пью.

– Саш, ты?

– Я тоже, – и пошел к агрегату. – Инструмент есть какой?

– Там, в сарае, – махнула рукой Нинка и начала о чем-то оживленно рассказывать Степанычу.

Разбираться пришлось долго, техника для меня была незнакомая и, судя по виду, Колькой не обслуживалась. Работала, пока работала.

Аккумулятор заряжен – стартер весело крутит дизель, но просыпаться он явно не хочет, не заводится.

Постепенно деревня начала собираться у Колькиного двора – электричество нужно было всем.

– Четвертый день без света. В магазин надо ехать. Нинка, ты Кольку споила. Не давай ему больше, не умрет, – слышалось в многоголосом бабьем гомоне.