Куб всё ещё в трюме. Наконец я его вижу. Но не пойму, там ли русальчик. Решаю перепроверить на рассвете. Выключаю фонарик, запихиваю в карман джинсов. Плыву к лесенке, чтобы ещё немного подремать.

Звёзды над океаном такие красивые. Блестящие. А одна красная. Мигает. Будто совсем близко. Я улыбаюсь. А потом что-то жалит меня в плечо. Звёзды приходят в движение. Сливаются в блестящие линии и… внезапно гаснут, оставляя меня в кромешной темноте.

Не могу понять, где я и что со мной. Ясно только, что не в воде. Но и вряд ли на суше. Ни малейшего движения воздуха. Тяжело дышать. И чувствуется какая-то неустойчивость. Будто я лежу на волнах. Но под спиной что-то жёсткое и холодное. Не могу пошевелиться. Не могу открыть глаза. В голове неразбериха. Пытаюсь хотя бы поглубже вдохнуть. Но воздуха всё равно не хватает, чтобы полностью прийти в себя.

– Оно проснулось, – слышу женский голос.

Может, я в больнице? Но что со мной произошло?

– Вижу, – отвечает мужской.

– Начнём или дождёмся доктора Кеннетта?

– Доктор Кеннет наделил меня всеми полномочиями, – в голосе мужчины раздражение. – Я и так слишком долго ждал.

Моё предплечье обхватывают грубые пальцы.

– Наложите жгут. Я возьму образцы крови, – командует он.

В глаза ударяет мощный свет. Я ещё сильнее зажмуриваюсь.

– В инструкции сказано: контроль давления и содержания кислорода каждые полчаса, – говорит женщина.

– Как раз успеем взять биоматериал, – рядом с моей головой что-то звякает.

– Десять пробирок? – удивляется женский голос. – Вы не боитесь, что это негативно отразится на особи?

– Именно! доктор Матвеефф. Если оно не выживет, у меня останется запас материала для исследований.

– Я бы на вашем месте…

– Но вы не на моём месте! – рычит мужчина. – Вы всего лишь океанолог. Вот и занимайтесь кальмарами и китами. А мне предоставьте работать с опасными образцами. И соблюдайте субординацию. Иначе это ваша последняя экспедиция.

– Простите, доктор Чонг, – виновато дрожит женский голос.

Чонг? Доктор Чонг? Отец Хао Ю. Но где же сам юноша? Чувствую, как сердце ускоряет ритм.

– Пульс! – тревожный женский голос.

– Что "пульс"? – раздражается мужской, а пальцы, что обхватывали моё запястье, сжимаются ещё крепче.

Что-то хлопает.

– Уже начали? – звучит чей-то бас.

– Да, доктор Кеннетт, – чеканит женский голос. – Особь ещё слаба, но несмотря на это…

– Плевать на особь, – перебивает бас. – Мне нужны образцы. Доктор Чонг знает, что делает.

– Я измерю давление, – настаивает женщина.

Она действует аккуратно. Мне совсем не больно. И не страшно, когда её руки касаются моего плеча. Пытаюсь дышать глубже. Пошевелить ногами, но… они будто привязаны.

– Давление, как видите, в норме, доктор Матвеефф, – ворчит мужчина, что затягивает на моём плече жгут.

– Десять пробирок? – рычит бас. – Возьмите больше. Особь довольно крупная и… представляет научный интерес. Если нам удастся выявить антиген к вирусу…

– Даже не представляю количество нулей в этой сумме, – в голосе доктора Чонга слышится ухмылка.

– Вы всё о деньгах, – говорит женщина, снимая с моей руки манжету.

– Мелко берёте, доктор Чонг, – бас где-то совсем рядом с моим ухом. – Это открытие приведёт не только к богатству, но и к власти. Представьте, марианский вирус свирепствует по планете, и люди готовы отдать последнее, только чтобы защититься от него. Чтобы не допустить таких страшных мутаций у своих детей. А сильные мира сего откроют передо мной любую дверь.

Чувствую, как кружится голова. Свет слепит глаза. Но говорить даже не пытаюсь. Пусть думают, что я без сознания.

– Значит, Хао Ю оказался прав, – произносит доктор Чонг, гремя пробирками. – Он как-то говорил, что вы хотите войти в мировое правительство.