Когда-то давно, молодой и самоуверенный лейтенантик Федор Субботин, пришел в этот дом, чтобы попросить руки любимой девушки. Высшая школа милиции была закончена с отличием, что давало право самому выбирать место службы. Родной город Федора стоял третьим в списке и это, казалось, избавляло его от многих проблем. Но ехать один он не мог. И хотя Аннушка клятвенно заверяла его в том, что год, это сущие пустяки, она закончит мединститут и обязательно приедет к нему, он, как и подобает настоящему «полковнику», был несгибаем.

Парнем он был видным. Да и умом его Бог не обделил, а если учесть, что в родном городе его ждала вполне приличная двухкомнатная квартира, то можно легко догадаться, что на порог дома Овечкиных он ступил уверенно, и в глаза судьбе, в лице будущего тестя, глянул прямо и безбоязненно.

Больше он на тестя так не смотрел никогда.

Сломал тот Федора.

И уже не лейтенант Субботин, а сопливый пацан Федька, сидел, съежившись на краешке стула. Сидел и чувствовал себя не оплотом будущей семьи, а маленьким и противным слизняком, расползающимся по дорогому, тщательно натертому паркету.

− Ждем, ждем тебя, голубчик, – улыбнулся гостю отец Аннушки, и начавший было волноваться Федор, успокоился. «Кажется, нормальный мужик. Подружимся».

Не подружились…

За богато накрытым столом, кроме Федора и Аннушки, сидели еще двое: глава небольшого семейства, Андрей Ильич Овечкин, все еще привлекательный, крупный мужчина и совершенно очаровательная, похожая на фарфоровую куклу, мать Аннушки, Агния. Она сразу же, строго-настрого, запретила будущему зятю называть ее на «вы» и по отчеству, особенно при посторонних, что ввергло его в легкий шок и напрочь отбило охоту вообще произносить ее имя.

Вопросы сыпались с двух сторон. Казалось, будь такая возможность, его бы вывернули наизнанку и тщательно проверили все имеющиеся швы. Они хотели знать абсолютно все

«Родители? Мама учительница, но ее нет уже почти три года. Отец? Погиб при задержании опасного преступника, мне тогда едва четырнадцать исполнилось».

Тяжело вздохнув, он рассказал о том, что одна из улиц родного города названа именем капитана Субботина, а он, Федор, тогда еще просто Федька, поклялся отомстить за отца. Мстить, правда, благодаря мудрости матери, не стал, но ни о какой другой работе, кроме как в милиции, даже и не мечтал.

Кажется, родители Аннушки остались довольны ответами Федора и он, совершенно забыв о том, что является ярым атеистом, облегченно вздохнул: «Фу, слава Богу, пронесло!».

Не пронесло.

То, что произошло дальше, не только запомнилось Федору на всю оставшуюся жизнь, но и стало для него вечным укором. Напоминанием о предательстве.

Может быть, и тестя он из-за этого так и не смог ни принять, ни полюбить.

Федору было выдвинуто условие: остается в городе, берет фамилию жены и жить, конечно же, они будут только в этом доме.

Глава 5

− Паааап, − растерянно протянул, входя в столовую и кутаясь в халат, Вольдемар, – а что тут вообще происходит? – Я в ванне. Грязный, как собака бездомная. Да еще и все тело болит, как будто бы я не я, а мяч футбольный.

− Ты! Ты, сынок, – бросился к своему отпрыску Федор и неуклюже, словно стесняясь внезапного порыва нежности, прижал сына к груди.

− Пап! Да хватит в конце-то концов, – почти закричал Вольдемар и уже спокойней добавил: – Колись!

− Нет, дружок – подал голос наблюдающий за сценой Себастиан, − Это ты – колись! Ты что, действительно ничего не помнишь?

− Нет, − растерянно произнес Вольдемар.

− И как нахрюкался не помнишь, – не удержался от мучавшего его вопроса отец.

− Нет…