Но если он только попробует разочаровать ее, я прикончу его голыми руками.

Сабрина

Утром к дому подъехала машина. Дорогое авто премиум класса совсем не вписывалось в антураж бедного квартала. Каждый понимал, что тем, кто сидит внутри, здесь не место.

Я послушала Хэтфилда и не стала забирать из квартиры много вещей. У нас с Авророй был только один чемодан, ну и парочка важных для меня картин. Зевс помог нам с вещами.

Из машины вышел Конрад. Лицо его потемнело, стоило синим глазам остановиться на фигуре моего друга.

– Ты уверена, что добровольно едешь с ним? – спросил племянник Розы.

– Да. Я все решила. Спасибо, Зевс.

Конрад подошел к нам, забрал мой чемодан у Зевса.

– Я сам с этим справлюсь, – грубо отрезал он.

– Только попробуй не справиться, – ответил мой друг.

Я тайком наблюдала за Хэтфилдом. Его брови были так сильно нахмурены, что создавалось впечатление, будто он уже долгое время терпит зубную боль и едва справляется с этим. Его взгляд снова и снова бегал по лицу Зевса, тело Хэтфилда было напряжено, будто он в любой момент был готов достать шпагу из-за спины и воткнуть ее моему другу в живот.

И я не понимала в чем, черт возьми, дело. Я и Аврора уже едем с ним добровольно, так почему он ведет себя так, будто утром случайно сел на кактус?

Зевс подошел ближе к нам и улыбнулся Авроре.

– Береги маму, кроха.

– Сабрина, давай быстрее, мы опоздаем на самолет, – недовольно выдал Конрад.

Я бросила в его сторону укоризненный взгляд. Он умрет, если подождет еще одну минуту?

Жаль, мне так и не удастся попрощаться с Розой. Работа не отпустила ее.

Конрад открыл заднюю дверь автомобиля, ожидая, когда мы с Авророй сядем в машину.

– Пока, Зевс, надеюсь, мы еще увидимся.

– Мы всегда рады тебе, Сабрина, – ответил мой друг, затем, взглянув на Конрада, помрачнел и снова вернул взгляд ко мне. – И поможем тебе в любой момент, только попроси.

Я кивнула, чувствуя легкую тоску в груди, прижала к себе дочку покрепче и села в машину. Водитель быстро доставил нас к месту назначения: не просто в аэропорт, а прямо к самолету. Раньше мне не доводилось летать на самолетах. А этот, кажется, еще и частным был. А значит, полетит тогда, когда скажет Конрад.

Аврора уже начинала капризничать. Малышка хотела спать.

– Ты говорил, что мы можем опоздать, – фыркнула я.

Водитель выгрузил из багажника чемодан и картины и передал все это члену экипажа. Конрад пропустил меня вперед, безмолвно призывая подняться на борт.

– Чуть не расплакался, глядя на ваше сердечное прощание, – язвительно бросил он.

Я прикусила язык, чтобы не нагрубить ему и молча поднялась на борт.

Если бы не знала, что он терпеть меня не может, то решила бы, что мистер Хэтфилд приревновал меня к Зевсу. Но это же абсурд. Меня и Хэтфилда связывала взаимная ненависть. Так что объяснение его поведения было крайне простым – мистер важная задница придурок по своей натуре.

Он шел сзади, его тяжелый взгляд ощущался на моем затылке покалыванием.

В проходе я замерла, оглядывая салон самолета. Здесь было светло и уютно, как в маленькой квартире. Сиденья были обтянуты кожей цвета слоновой кости. Место, которое вызывало восторг у меня, для Конрада было обыденностью с самого детства.

У дальнего сиденья что-то зашевелилось, раздался приглушенный лай. Я вздрогнула и отпрыгнула назад, крепко прижимая к себе Аврору, которая привалилась щекой к моему плечу. Моя спина столкнулась с теплой и твердой, словно сталь, грудью, сильные руки сжали мои плечи. Страх переполнял меня, и я сосредоточилась на нем, игнорируя странную щекотку под подбородком, которая возникла, стоило моему телу прижаться к груди Хэтфилда, а его рукам заботливо сжать меня.