– Боже! Дядя, получается, ради обычной власти пытался уничтожить целую семью?
– Именно, – кивнул Болли. – Однако ты выжил, а притязания мерзавца остаются прежними.
– Почему отец не открывал этого?
– Поселять в младой формирующейся душе ненависть и опасливость? Слишком глупо. Владимир обдуманно желал, чтобы приемник рос без страха и озлобленности. Подобные эмоции не годились для становления личности. Стратегия огораживания от негатива, похоже, увенчалась успехом. Твое сердце до сих пор не отравлено.
Юный князь склонил голову, вцепившись в длинные светлые волосы руками. Тотальная подавленность и озадаченность. Убийство для обретения власти? Он наоборот жаждал подарить окровавленные полномочия любому бродяге. Во влиянии над людьми нет человеческого счастья.
– Он пытался бороться с посягательством?
– Нет. Владимир до последнего верил в здравомыслие и не собирался идти на брата войной.
– Тогда придется мне пойти войной на дядю! – вскричал Роман, ударив кулаком по столу.
Ярополк ахнул. Третий советник дал о себе знать:
– Жажда мести, – размеренно продекламировал Святослав, удерживающий пост тысячника младшей дружины, – является, к сожалению, именно тем чувством, от которого и хотел защитить тебя отец. Однако мы пойдем за тобой едва ли на край света. Только позови.
– Только позови, – кивнули Болли и Ярополк.
– Обязательно. Настраивайте себя поход, – сказал Роман и покинул помещение, вновь оставив наедине самых верных соратников.
Немного позже состоявшегося разговора юный князь поведал народу о теоретическом инициаторе произошедших убийств. Горожане мгновенно согласились с идеей отмщения. Роман попросил их хорошенько подготовить тела и души.
Глава 2
После гибели родителей Роман долго не мог вкусить умиротворения. Он часто блуждал по местным лесам и полям, мысленно находясь в тех временах, когда семья еще не прекратила существование.
Однажды, расположившись под тенью раскидистого дуба, юный князь задремал под нежным июньским солнышком, а проснулся от тихого женского пения. Сначала он подумал о матери, вспомнил ее колыбельные, но, тряхнув головой, все же предался реальности.
Роман невольно подался на звуки изливавшейся песни и увидел, как на поляне неизвестная девушка собирает дикие цветы. В основном она аккуратно срывала миленькие ромашки, да и сама, впрочем, была словно ромашка. Молоденькая и светленькая. Простенькая и красивенькая.
Она мурлыкала какую-то грустную оду, которую юный князь никогда прежде не слышал.
– О чем ты поешь, дева? – подойдя поближе, осторожно спросил он.
Девица, не уличившая приближения чужака, теперь встрепенулась подобно синичке. Страх, некоторое любопытство и удивление воссоединились в ее прекрасных зеленоватых глазках.
– Что?
– О чем та песня?
Немного подумав, девушка ответила:
– Гимн теплолюбивым птицам, покидающим отчие страны.
– Грустный сюжет и доброе исполнение. Очень понравилось! – тщетно пытался выказать дружеский настрой Роман, – Ты откуда, собственно, будешь? Очевидно, что нездешняя. Я тебя раньше не встречал. Такое диво легко сохранить в памяти.
– Какое твое дело? – буркнула девушка и попыталась удалиться.
Юный князь кинулся вслед незнакомке и, настигнув, тихонечко коснулся нежного девичьего предплечья. Он не собирался так просто расставаться с интересной личностью и поэтому поторопился объясниться:
– Нет! Постой! В моих помыслах нет алчности. Меня волнуют судьба всякого человека, проживающего в окрестностях Польна! Ведь проклятый княжеский титул вопреки желаниям теперь принадлежит мне.
– Ты чересчур молод для князя.
Девушка оценивающе разглядывала Романа.