В мемуарах, записанных по просьбе краеведа Оренбуржья Мадины Рахимкуловой, Асма-апа Рахматуллина, дочь сестры Махубджамала, пишет следующее: «Тётя с мужем [Дэрдмендом]… с наступлением лета 1918 года всей семьёй уехали в Искандеровский прииск[19]. Как в Оренбурге их дом был одноэтажным, так и дом на прииске тоже был одноэтажным. Мебель простая. В шкафах, на этажерках книги и различные ископаемые камешки, добываемые на Урале. Каждый камень назван своим именем… Муж тёти был высокого роста, голубоглазый, и волосы у него были не чёрные, а тёмно-русые. А тётя Махубджамал была белолица, с «правильным» носом, тёмно-русыми длинными волосами. Тётю мою (абыстай) дядя взял замуж в шестнадцать лет. Всегда жили очень дружно. Летом 1918 года мы ездили к ним в гости в тот самый прииск. Дядя и Искандер-абый часто уезжали по делам. Каждый день в восемь утра – утренний чай. Обед, ужин ежедневно подаётся в одно и то же время. Перед сном ели катык. По вечерам Искандер-абый рассказывал о жизни профессора, который преподавал ему в Германии. Оказывается, у профессора было много дочерей и каждый день одна из них убирала дом. Искандер-абый спросил у него: «Разве у вас нет прислуги?» Профессор же ответил: «Пусть дочки учатся вести хозяйство»…»

В приведённом отрывке, на мой взгляд, есть лишь одна неточность: по другим сведениям, когда «тётя-абыстай» выходила замуж, ей было около двадцати лет. Она родилась в 1863 году. Женитьба Дэрдменда приходится на зиму 1882 года. Асма скорее помнит дату первого знакомства «тёти-абыстай» с будущим мужем.

В некоторые вечера, проведённые в Балкане, молодёжь вместе играла в карты, в игру «шестьдесят шесть». «Моя сестра Сара, внучка дяди Рабига (дочь Уммугульсум), дядя сам и Фуат играют по вечерам в карты». О каком Фуате идёт речь? В роду Рамиевых было два мальчика с именем Фуат: самый младший сын Дэрдменда и сын Сулеймана (Сулейман – старший сын брата поэта – Шакира). В других источниках, в том числе и в письмах внучки поэта Зубаржат сообщается о ранней смерти сына Дэрдменда Фуата. Вспоминая события 1918 года, Асма-апа до этого не упоминала никого из семьи Шакира, которые должны были бы жить во второй половине большого дома в селе Балкан. Так о каком Фуате идёт речь в мемуарах? О сыне Сулеймана? Или Дэрдменда? Да, дочь Ягъфара Зубаржат писала об одном из них, что он «умер почти сразу после рождения». В списке, составленном учительницей Зубаржат, датой рождения сына Дэрдменда указан 1903 год. Если речь всё-таки идёт не о сыне Сулеймана, а об этом Фуате – может, ошиблась Зубаржат, указав, что их Фуат умер младенцем? Она ведь родилась лет через десять после описанных событий. Или Асма упоминает сына Сулеймана, не указав конкретно, что и их семья тогда была в Балкане…

Основываясь на воспоминаниях Асма-апа, сейчас мы можем утверждать лишь одно – Закир Рамиев провёл большую часть лета тревожного 1918 года на «Искандеровском прииске», вдали от Орска. А я уже говорил, что этот прииск – один из пяти месторождений золота, расположенных вокруг села Балкан, ныне относящегося к Челябинской области. Среди этих шахт располагалась центральная усадьба, принадлежащая обоим семьям Рамиевых. Этот одноэтажный нарядный дом-усадьба очень подробно описан знаменитой общественницей и учёной Турции Адилёй Айда в книге «Садри Максуди-Арсал», посвящённой её отцу. Садри Максуди именно в этих местах сватал Камилю – дочь Шакира Рамиева. В этом красивом доме с двумя башенками и несколькими комнатами летом 1918 года, возможно, жила и семья Шакира Рамиева или семья его сына Сулеймана. После кончины Шакира, в 1912 году, управление его частью приисков перешло в руки старшего сына Сулеймана. Они вместе с Искандером, вернувшимся из Германии в 1914 году, окончив горную академию, вели все хозяйственные дела. Но в воспоминаниях Асмы Рахматуллиной почему-то семья Сулеймана не упомянута. Может, они провели это лето в усадьбе на каком-нибудь другом прииске.