Но в то же время известен один случай, рассказанный самим поэтом своему единомышленнику Фатиху Карими. В годы жизни в Турции Дэрдменд начал переводить роман одного французского писателя. Позднее, перечитав перевод и разочаровавшись в нём, он разорвал рукопись, как сообщает Ф. Карими. Однако не пишет точно, с какого языка был сделан перевод – напрямую с французского или же с перевода на турецкий.

В шестидесятых годах в городе Орске мне, кроме Рашит-ага, не встретился больше никто из рода Бурнаевых. А несколько человек из списка городских телефонных абонентов, носящих эту же фамилию, сослались на то, что «они не из этого рода». Были ещё живы дети тех, кто в своё время состояли на разной службе у Бурнаевых. Из таких Шакира Мустафина, Абдулла Исенбаев дали много сведений о жизни поэта в Орске. Но с ними я был знаком уже с 1956 года и ко времени второго приезда в Орск от них более новых данных о семье Рамиевых я не получал.

В начале лета 1918 года в Орск приехали и Искандер с Шарифзадой с одномесячным Баширом на руках. (В биографических документах Башира Рамиева указана лишь мачеха – Минсафа. Только в последней автобиографической рукописи он раскрыл, что его мать – Шарифзада Дашкова… Писать так в анкетных данных ему порекомендовал когда-то отец. Потому что прежняя «девушка Минсафа, ранее прислуживающая у самовара в доме Рамиевых» – была из обычных крестьян Чистопольского уезда. То есть не представительница из рода мурз, как Дашкова. И другие внуки и правнуки Рамиевых в те годы старались выбрать себе пару из простого народа. Похожая судьба и у трёх сирот, оставшихся от старшей дочери поэта Уммугульсум. К примеру, её вторая дочь Суфия – красавица и умница, в молодости по примеру деда-поэта мастерски писавшая стихи и небольшие литературные зарисовки, выбрала себе в мужья рабочего в Москве. Сестре Асме объяснила свою философию так: «Надо выходить замуж за рабочих, чтобы рождённые нами дети не были чужими для власти. Чтобы смогли поступать в вузы и получать образование». Попытки подстроиться под требования времени в двадцатых-тридцатых годах – явление, свойственное не только наследникам этого рода…)

То лето Рамиевы, традиционно собравшись двумя-тремя семьями, провели в деревне Балкан – за триста километров от Орска. Там, где размещались их пять самых богатых приисков. Об этом подробно рассказано в мемуарах Асмы Рахматуллиной. Асма же – дочь Махруй. А Махруй, как уже упоминалось ранее, родная сестра Махубджамал. Асма Ахметжановна Рахматуллина родилась в 1905 году. Её отец – имам-хатиб самого престижного в Орске медресе. В народе звали его «Чёрным Ахметжаном», чтобы отличить от «Рыжего Ахметжана» Нигматуллина – одного из прадедов известного режиссёра Марселя Салимзянова. Оба они были наследниками выходцев из современного Атнинского района Заказанья. Да, по рассказу орчан, Дэрдменд был с обоими Ахметжанами в добрых отношениях. И раньше, бывая в городе, часто общался с ними. Да, Дэрдменду этот весёлый свояк был очень близок. В городе говорят, что он лишь в медресе появлялся в чалме, а дома любил «играть музыку» и жил современно. Отслеживал новейшую литературу, умело играл на мандолине. Трёх дочерей старался воспитать в духе времени. Старшие дочери Сара и Хадича учились играть на пианино, все три читали стихи со школьной сцены.

В то время в городе работали две общеобразовательные школы и медресе для мусульманских детей. Жена Ахметжана Махруй-абыстай держала девичью школу. Ахметжан-мулла был так же связан узами родства и с купцами Нигматуллинами. По рассказам жителей Орска, «Рыжий Ахметжан» в дореволюционные годы ещё и председательствовал в клубе «Шарык». Некоторые так же считают, что он первым открыл в городе в 1911 году «синематограф». В его бывшем кинотеатре с 1921 по 1961 год работал татарский клуб имени Первого мая.