«Если мы вообще хотим понять женщину, то пытаться это делать – необходимо. Но и способны мы к ее пониманию, – только по-мужски. Верно, что женщиной многое постигается ее открытым сердцем, качеством и объемом ее интуитивной восприимчивости. И нашему разуму трудно угнаться за ней с линейкой, циркулем и угольником интеллектуальных выводов и формулировок, чтобы придать неуловимому и смутно понятому – подобающий вид и форму». Чтобы вышеприведенное не было слишком сладко для женских ушей и глаз, надо отметить, что имеются очень высокие понятия и космические категории, производимые не сердцем, а головой. И эти понятия порождаются научным умом и отточенным мужским интеллектом, которые бывают и вовсе непостижимы для женского сердца. К сожалению, при этом у мужчин отсутствует ясное понимание, как женской, так и своей внутренней природы и, часто, – вообще непонимание бытовой природы явлений вокруг себя.

Женщина способна научить нас иному, более широкому, глубокому и высокому пониманию смысла сексуальной близости, а именно пониманию через проживание и растворение в этом захватывающем дух процессе. Она даже не подозревает о том, что в сексе, ежепостельным, и важнейшим ее ментальным упражнением – является закрепление в памяти той сладкой микросмерти тела, к которой женщина приходит с помощью механизма улетного секса с разнообразными видами оргазма и их эмоциональная интеллектуализация. При их протекании и погружении женщины в глубины этих процессов происходит дезинтеграция женской личности с дальнейшим бардо – переходом в иное пространственно-энергетическое измерение. Это вневременное состояние женщины, в отличие от примитивизма мужских ощущений, можно сравнить с аннигиляцией тела, и пребыванием женской души в бесформенном, обезличенном состоянии распада, слияния и растворения в нирване, в раю. Состояние женского оргазма сравнимо с физиологическим ядерным взрывом, атомарным распадом мыслей и чувств женщины, и временным коллапсом ее двигательных функций. Она погружается в состояние, которое можно назвать бессознательным, но которое сама женщина ощущает каждой клеткой своего тела, как состояние наивысшего сознания. С одной стороны, сексуальная близость, завершающаяся бурным оргазмом, – это самое выразительное чувственное проявление женской сущности. С другой стороны, женское тело выступает, как сам инструмент, с помощью которого и достигается это состояние.

Хотелось бы предостеречь тот пограничный слой «как бы мужчин», от попыток подражания женским практикам (ныне столь частых). Как правило, это искусственное отступление от мужского естества и рассудка. Конечно, кто готов во всем отказаться от

мужских атрибутов и действительно сделаться женщиной, – со всеми вытекающими этическими и практическими последствиями, – за таким можно, да и то с натягом, признать, что он понял жизнь – на женский манер. Но тому, кто отвергает этот нелепый путь познания, – не следует и делать вид, будто он понимает суть женской психологии, женского секса и оргазма. Это в полной мере относится и к моим опытам – рассудочным, и довольно безуспешным попыткам их понять. Мы не можем – и не должны отрекаться от мужской жизни и привычек, от своего мужского рода и рассудка, и даже, напротив, – укреплять его, чтобы дальнейшим опытным путем, «без подражательства и обезьянничанья», понять женщину настолько, насколько это возможно для нашего линейного ума и разумения. Попытаться своим разумом вычленить хоть какой-то «не природный» и не животный смысл – из почти религиозного женского поклонения сексу и их сверхчувственному растворению в вихрях интимной «пляски».