– Мамочка, что случилось? Где Гриша и Гаврюша? Мама, не молчи.

– Мы дома, – послышался из коридора голос одного из братьев.

Зоя обернулась: в дверях стояли мальчики. Они казались встревоженными.

– Что с мамой? – спросила, чуть не плача, Зоя.

Мальчики переглянулись.

– Мы не знаем, – растерянно промолвил Гриша.

– Она вернулась домой такая и ни с кем не разговаривает. – добавил Гаврюша.

– А куда она ходила? – перебила Зоя и снова стала тормошить мать за плечи, – Мамочка, куда ты ходила? Что произошло?

Все было напрасно: Павла Семеновна оставалась безучастной.

Гаврюша осторожно тронул сестру за рукав.

– Может, это Викентий ее обидел?

Зоя посмотрела на него пристально, ожидая продолжения.

– В последнее время мама расстраивается из-за него, мы с Гришей все видим, только рассказывать тебе не хотели.

– Что не хотели? – насторожилась Зоя.

– А то, что Викентий уже неделю у нас не появляется, – выпалил Гриша.

Услыхав его слова, Павла Семеновна глубоко вздохнула и зарыдала так горько, что утешать ее бросились сразу трое.

– Зоенька! Доченька! – воскликнула, наконец, мать. – Несчастье-то какое!

И она снова зарыдала.

– Все пропало. Не будет у нас ничего – ни денег, ни квартиры. Мы так и помрем нищими. О, господи, за что?

Зоя и мальчики переглядывались в растерянности, ожидая, что мама продолжит изливать свою беду, однако она молчала.

– Мамочка, не пропадем, – обняла ее дочь, – Я работаю, да и братики уже бегают по урокам. Шиковать не сможем, а выживем. А там братья закончат гимназию. Не плачь, мамочка, ну его, этого Викентия – он нам никогда не нравился.

Она гладила мать по голове, и мальчики протягивали ладони, чтобы дотронуться до маминой руки. Павла обвела взглядом всех троих и выпалила:

– Он обобрал нас, обобрал до нитки. Помнишь, пообещал золотые горы, если я куплю акции Волжского пароходства? – она обернулась к Зое.

Та молча кивнула.

– Это была ложь с самого начала: он никуда деньги не вкладывал, а присвоил.

– Как присвоил? – спросила Зоя потухшим голосом.

Ее сердце провалилось куда-то в пятки: в последнее время под разными предлогами мать выпросила у нее все отложенные деньги. Она обещала вернуть, ведь Зоя копила на продолжение учебы, а теперь планы на ближайшее будущее рухнули.

– Зоенька, прости, прости ты меня, глупую – я не только эти проклятущие несуществующие акции купила, я еще какие-то бумаги подписала, и мы остались должны банку, – мать вцепилась в платье дочери, словно утопающая.

– Сколько? – обреченно поинтересовалась Зоя.

– Десять тысяч, – выдохнула мать, и Зоя почувствовала, как у нее закружилась голова от нереальности происшедшего.

Узнав, в какую денежную пропасть внезапно упала их семья, Зоя решила действовать. Она разогнала братьев по комнатам, уложила мать в кровать, предварительно напоив чаем, а сама отправилась к Викентию Петровичу. Он жил на Гончарной улице, неподалеку от вокзала, откуда уходили поезда на Москву.

Было прохладно по вечернему времени, но так светло, что, казалось, впереди еще длинный день. Аромат сирени плыл над городом, усиленный повисшей в воздухе влагой. Со стороны Финского залива дул ветер, он подгонял стаю белых облаков, и они, словно нарядные белые яхты в порт, торжественно вплывали в город.

На улицах и площадях было столько гуляющих, что, казалось, все население покинуло дома, чтобы полюбоваться белыми ночами. Ну, а если люди вышли погулять, то рано или поздно им понадобятся еда и питье, извозчики и зонтики на случай дождя. Читатель уже догадался, что и магазины, и кафе были открыты; торговцы вразнос бродили среди толпы, а извозчики громко зазывали клиентов.