– Эй, ребята, он ушел, можно, я – к вам?

– Не уговорил, – шепнул он. – Не стал, как я, время тратить, – и громко добавил: – Меня к тебе пустишь?

– А как же она? – засмеялась подруга.

– Скажи одно слово, и я ее брошу.

– Я не могу ее бросить, – заглянула к ним подруга. – Идите вдвоем. А о чем вы так долго спорили?

16.

Утром в автобусе, по дороге в театр, он сел позади нее, рядом с шустрой, а она – рядом с подругой.

Шустрая пожаловалась, что в городе будто зараза: люди озабочены. И он принялся громко, на весь автобус, рассуждать, чем же: море тянется к берегу, деревья – к солнцу, дороги – к улицам, и каштаны и тюльпаны как бы просят, чтобы их сорвали, а чайки, павлины и прочие двуногие дрожат от нетерпения: всякое живое хочет слиться с живым.

– Тут только больные и калеки избегают случайных связей, – он обнял шуструю за плечи, – вот почему, красавица, ты прижимаешься ко мне, а я – к тебе.

– Пойдем вечером в бар? – предложила шустрая.

– А потом сольемся?

– С тобой опасно!

– Безопасно только с невинными мальчиками.

– А ты уже виноват? – захохотала шустрая.

– А ты – не девушка?

– Ты разве не знаешь? Не притворяйся.

– Не помню. Надо проверить. Но если не девушка, воздержусь. Только одноразовый партнер не заразит!

Шустрая смолкла. Впереди слушали этот разговор то со смехом, то качали головами. При последних его словах подруга покрутила пальцем у виска.

В театре он сел между подругой и шустрой.

Подруга шепнула ему, что соседка ее горбится.

– Хочет казаться ниже меня ростом, – пояснил он. – А села не со мной. Опоздала.

На сцене показывали легенды о тех, кому мешают соединиться. И он, и она, и подруга не узнали, чем спектакль закончился: все трое заснули.

На обратной дороге сели в прежнем порядке, и он снова повел с шустрой беседы о слиянии в природе.

– Вы далеко зайдете, – предсказала подруга.

– Не дальше твоей комнаты, – ответил он.

В гостинице он сразу прошел к ним в комнату.

Несколько девушек последовали за ним.

Но вскоре подруга заткнула уши и убежала.

Чуть погодя, за ней потянулись другие.

Когда они остались вдвоем, она сказала ему, что он впустую тратит время:

– Возьмешь свое, а дальше? Завтра не подойдешь ко мне. Между нами – пропасть.

– Опять завтра! – воскликнул он. – Что ты знаешь о будущем, гадалка? Завтра местные вырубят меня или украдут тебя. Или еще что случится. Сегодня я – твой, но завтра – не знаю. Спеши!

– Мой? Давай ходить в обнимку! – улыбнулась она.

– Осмелела! Зачем обманывать людей? Ведь они подумают, что у нас что-то было. И ошибутся.

Она прилегла, одетая, на кровать. Он опустился рядом и накрыл ее и себя одним одеялом:

– Надо менять правила. Боишься кровати – будем привыкать к ней. Начнем вместе накрывать стол.

Так они лежали больше часа. Не раз в комнату заглядывали девушки, но быстро выходили, и она норовила встать, но он удерживал ее:

– Эй, девушки! Если буду нужен, ищите на этой кровати. Я здесь поселился.

На обед ходили порознь, и она вернулась грустная:

– Подруга спросила, может, ей перебраться. Другие – опять о своих правилах. Намекали, что у одного из нас вирус, и меня подозревают больше тебя. Нам надо держаться подальше. А подруга – пропала.

Он снова увлек ее на кровать:

– Подруга пусть останется. У нас же ничего нет. Лежим в штанах, как товарищи по работе, и между нами – пропасть. Уедем и никогда не увидимся. А девушкам скажи, чтобы заняли на меня очередь.

До вечера они так и лежали.

Потом он встал и сказал, что идет в бар к шустрой.

– Думаешь, меня не задевает? – бросила она вслед.

– Ах, крепость разваливается! – он хлопнул дверью.

Но вскоре вернулся:

– Шустрая не пришла. Значит, не девушка.