Морн сглотнула, рот ее наполнился горечью, и она сказала хриплым шепотом:

– Проверяй.

Она включила шизо-имплантат, вынула руку из кармана. Затем расстегнула скафандр и позволила ему упасть на пол.

Увидев ее обнаженной, Ник лишь тихо мягко выдохнул:

– Морн. – Сжав в своих объятиях, он понес ее к койке.

Это было его последней репликой. Он был обманутым участником действия, восхищенным ее безоговорочной и одурачивающей самозабвенностью; она была фальшивым инструментом, изображающим, что именно он свел ее с ума от страсти. То, что они делали вместе, не слишком отличалось от их предыдущей встречи до тех пор, пока он не удовлетворил свой голод в экстазе настолько яростном, что у него на глазах проступили слезы.

На этот раз он не погрузился в сон. Вместо этого долго лежал рядом с ней и крепко держал за руку, пока дыхание его восстанавливалось, а слезы высыхали на шрамах. Наконец он прошептал ей в ухо:

– Я был прав. – Его тон был почти ласковым. – Нет никого, кто мог бы сравниться с тобой. Не было женщины, хотевшей меня так, чтобы отдать себя подобным образом.

– Ник, – ответила она, – Ник, – потираясь своей грудью о него и лаская его пенис, потому что управление было включено и он довел ее почти до апофеоза нервов, который мог бы сделать бесчувственным ее мозг и уничтожить раз навсегда ее подлинную ярость и желание.

Его тон был почти ласковым; улыбка – почти гордой.

– Если бы я знал тебя лучше, – сказал он, – ты могла бы заставить меня поверить, что действительно существует любовь.

Она начала приходить в неистовство. До тех пор, пока он не позволит ей одеться, она не сможет отключить управление шизо-имплантатом. Оно продолжало лежать в кармане ее скафандра. И она рискнула продолжить; несмотря на то, что он был удовлетворен, она скользнула языком вниз по животу и начала лизать его между ног.

Ее уловка сработала. Снова улыбнувшись, он сказал:

– Позднее, – и отвернулся.

Она боялась, что он не уйдет. Если нет – если он задержится по какой-то причине – то она выдаст сама себя. Она не сможет подавить страсть, навязываемую ей шизо-имплантатом.

Но, к счастью, он не задержался. Вероятно, он недостаточно доверял ей, чтобы хотеть от нее чего-либо кроме секса. Скользнув назад в скафандр он сказал:

– Мы будем жечь топливо еще два часа. Тогда мы наберем нужную скорость и у нас останется нужное количество ускорения для маневра. И тогда мы покончим с сильным m. У нас будет время для отдыха. – У двери он добавил: – Не хворай. Нам еще предстоит многое проделать вместе.

В тот момент, когда он вышел, Морн соскользнула с койки, нашла пульт управления и отключила его.

Изменение было не столь болезненным, как в прошлый раз. Она совсем недавно установила, как постепенно уменьшать интенсивность действия шизо-имплантата. Сейчас она включила слабый отдых, чтобы смягчить нервную травму.

Через короткое время вахта на мостике сообщила об увеличении ускорения. Когда «Каприз капитана» отключил внутреннее m, Морн завернулась в простыню и поставила таймер на пульте управления на два часа десять минут. Едва услышав, что ускорители на корме загудели, она погрузилась в сон.

Она пережила и этот кризис.

Она могла бы справиться с ним и без шизо-имплантата. Она не знала точно, какое количество m включает ее прыжковую болезнь. А ускорители работали по принципу закона взаимоуничтожающихся величин; чем быстрее двигался «Каприз капитана» тем меньше становилась разница между скоростью и давлением ускорителей; таким образом работа ускорителя производила все меньше ускорения до тех пор, пока скорость и давление не уравновешивались. Таким образом, по последствиям вторичное сжигание топлива было менее опасно, чем первое.