– Отпустит, как миленький! – заверила я, развернувшись к папе и изобразив на лице такую ангельскую невинность, что сам Рафаэль бы позавидовал. – Папулечка, можно мы с Полиной устроим небольшой тур по окрестностям? Обещаю, вернемся до полуночи! Ну, или около того…

Вскочив со своего места, я попутно дожевывая оливку, потянулась чтобы чмокнуть его в щетинистую щеку. Отец на удивление легко согласился, лишь слегка нахмурив брови.

– Конечно, сходите, но обещай позвонить мне хотя бы дважды за вечер. Договорились?

Я кивнула, с трудом сдерживая ликование, и весело помахала ему на прощание. Казалось, Полинин отец был совершенно не против нашей затеи, да и вообще мало интересовался тем, куда направляется его дочь. Его взгляд, будто приклеенный, неотрывно следил за мелькающими кадрами рекламы на экране телевизора, предвещавшей скорое начало очередного футбольного матча.

– Поль, возьми кредитку в кармане моей куртки, – бросил он небрежно, когда мы уже поднимались по лестнице в мою комнату. Нам определенно стоило переодеться – кто знает, что или кого мы могли встретить сегодня на своем пути.

– Твой папа просто жизни не представлял без этой встречи! Настоял, чтобы мы во что бы то ни стало остановились у вас. Представляешь, до чего соскучился по моему отцу, уму непостижимо, – выпалила Полина, едва мы переступили порог спальни.

– Да я же тебе говорила, мой папа ждал его с таким щенячьим восторгом, что сам Хатико обзавидовался бы его терпению…

Полина вновь залилась заразительным смехом, от которого даже воздух в комнате, казалось, завибрировал. Я швырнула в её сторону охапку своих тряпок.

– Разбирай! Добра этого у меня – как у дурака фантиков. Правда, феерией красок тут и не пахнет, потому что папа у меня, знаешь ли, адепт скромности. Считает, что девушка должна выглядеть, как монашка на пенсии, – не дай бог кого-нибудь возбудить! Представляешь, какой это треш? – открыв дверцу шкафа, я ткнула пальцем в унылый серый кардиган и черные брюки. – Вот в этом я и рассекаю по колледжу. Шик, блеск, красота!

Девушка поморщилась, словно увидела дохлую крысу.

– У-уу, – протянула она, брезгливо разглядывая наряд. – Ты что, в институте благородных девиц учишься?

– Я в нем живу! – трагически вздохнула я.

– Может, сегодня ты примеришь что ни будь из моего гардероба? – Полина кивнула на сумку, которую принесла с собой с первого этажа. – Я думаю твоему папе сегодня будет совершенно не до нашего внешнего вида.

Блондинка, словно фокусник, потянулась к молнии, выуживая из глубин своей сумки целые залежи одежды. Мои глаза едва не выпрыгнули из орбит – яркий взрыв красок, блеск пайеток, стразы, сияющие как россыпь бриллиантов… Такого буйства цветов я в жизни не видела, даже в самых смелых снах! Казалось, я попала в портал прямиком в гардероб к единорогу, который объелся радугой. Однако, мой взгляд привлекла черная кожаная куртка, затерявшаяся на фоне этого цветного безумия.

– Ой, а эту можно? – пролепетала я, робко дотрагиваясь до нее тыльной стороной ладони. Кожа дышала холодом, вызывая в памяти странное, почти кощунственное сравнение. Она напомнила мне кожу Антона Сергеевича, когда его пальцы едва коснулись моей руки. – "Что за чертовщина творится в моей голове?!" – мои брови, казалось, устроили бунт на переносице.

– Да бери, это папина, с каких-то гастролей, что ли. Он мне отдал, но я так и не надевала ее, – буднично отмахнулась Полина, втискиваясь в джинсовый комбинезон. – О! А знаешь что? Она идеально дополнит вот это! – и она швырнула в мою сторону воздушное, ажурное платье цвета слоновой кости. Длина – дерзкая, едва прикрывает колени. Один нескромный порыв ветра, и я – вылитая Мэрилин Монро, только блондинкой быть не обязательно.