– Не глупите, Анастасия Сергеевна, – задержал он меня возле входа в подземку. – Вы всё-таки жена…

– Я не жена, – отрезала я. – Пять лет назад я подписала документы, по которым перестала быть женой вашего хозяина. Что он себе придумал, я не знаю и знать не хочу. Так и передайте ему.

Телохранитель попытался взять меня за руку. Я отдёрнула её. Утренний поток народа нёсся вперёд, словно вода в бурной горной реке. Прилюдная сцена однозначно была не тем, что бы устроило Воронцова. А на нас уже начинали коситься. В последний раз посмотрев на мрачного охранника, я нырнула за стеклянные двери. Сбежала вниз по ступеням. Вокруг были люди, а мне казалось, что я одна.

По длинному переходу, сквозь турникет, бегом по медленно едущему вниз эскалатору. Каждый шаг звучал раздражением и горечью. Жена, значит? Кукла ему нужна, а не жена! Всегда была нужна кукла! А сейчас, когда он взлетел высоко, и подавно.

***

Ни на следующий, ни через день ничего не поменялось. Злость сменилась разочарованием, разочарование безразличием. Смотря на завалившую каскад Арину, я жалела только об одном – что не смогла дать Воронцову отпор и настоять на своём. Её бронза вместо золота была исключительно моей виной. Слишком юная и эмоциональная, она просто не успела подстроиться под сложившиеся обстоятельства и сорвала старт. Хотя этот опыт тоже был в определённой мере ценным для неё.

– Арина, – я подозвала девочку, выехав ей навстречу.

Та поехала ко мне. Когда она оказалась рядом, я взяла её за руку. Надавила на плечо, заставляя выпрямить спину, и твёрдо посмотрела в глаза.

– Сегодня ты идёшь домой.

– Но Анастасия Сергеевна… – голос девочки дрогнул. В больших глазах появилась растерянность.

– Мне тут не нужна ученица, которую может вывести из строя одна неудача. Эти соревнования закончились. Всё, Арина. За-кон-чи-лись. А ты всё ещё там.

– Я пытаюсь…

– Не надо пытаться. Надо двигаться к новой цели. Изменить ты уже всё равно ничего не сможешь. Провалила старт – работай. Не можешь работать – сиди дома и жуй сопли, а медали получать будет тот, кто может. Всё просто.

Она понурила голову и тут же гордо вздёрнула нос. Упрямо посмотрела на меня. Разозлилась. Мне понравился вспыхнувший в её глазах огонь.

– Я могу, – заявила она пылко.

– Вот завтра и посмотрим, – я показала на дверцу. – На сегодня свободна.

Выдержав полный негодования взгляд девочки, я дождалась, пока она уйдёт под трибуны. Сама встала у края льда. У Вероники был выходной, двое из моих учеников подхватили простуду, ещё двух забрал хореограф, так что каток остался неожиданно пустым. Я поняла это, только глядя на лёд.

– Строгая ты, – услышала я за спиной знакомый голос и резко обернулась.

В паре метров от меня стоял Егор. Богатырь – косая сажень в плечах. В шерстяной водолазке и даже на вид мягких джинсах.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я с неожиданным подозрением в голосе.

Подойдя, он подал мне шоколадную конфету. Я с непониманием посмотрела на его руку, потом на него.

– У меня сегодня день рождения. Я решил, что хочу отпраздновать его с тобой.

– Ты решил? Это что-то вроде приглашения?

– Не совсем, – он посмотрел на конфету. Повертел в пальцах, потом развернул и опять подал мне. Само собой, я не взяла. Тогда Егор сунул её за щёку, а меня в наглую взял за руку. – Я же сказал – хочу отметить это дело с тобой. Так что на этот раз никаких приглашений, Настя. Ты едешь со мной и всё на этом.

– А если я не хочу? – по инерции я сделала шаг за ним.

Он дерзко хмыкнул. Синие глаза блеснули задором. И мне вдруг подумалось: почему нет?

– Значит, тебе придётся захотеть.