Какие-то сбои в неустойчивом генетическом коде, как рассказывал про это Хамки, приводили к тому, что в одном из десятков тысяч случаев умари рождались не похожими на своих собратьев. Видимо, эта девушка и была одной из таких. Бывшая отшельница, по новым законам она должна была уже иметь все права в теократии. «Так что же погнало её сюда, через дыру? Искать приключения на крылатую задницу собралась? Что ж, нашла».

Макс вздохнул и подошёл к ней, собираясь сесть на карточки и взять её на руки, чтобы вытащить из кустов. Она была ранена, значит, надо было оказать ей помощь. Вчера он не видел, в кого стреляет, считал это существо врагом, но сейчас эта несчастная, израненная и убитая горем от собственного поступка умари, вызывала в нём почти отеческую жалость. Земной спецназовец и зелирийский Глас Салангана за прошедшее время слились в нём в единое целое, и умари стали для него столь же родными, как и люди.

– Нет, – девушка, пробороздив лицом по земле, неуклюже попыталась отшатнуться. – Не трогай меня. Я грязная, мерзкая и отвратительная. – Она подняла на него заплаканные глаза. – Прости, если сможешь быть столь великодушен, и отпусти мою душу.

– Успокойся, всё будет хорошо, – Макс подхватил её под руки и, вытащив из кустов, положил на тёплую траву – солнце уже начало понемногу заливать светом поляну. Его удивило, что девушка оказалась на удивление лёгкой. Она весила как… ну, как обычная девушка, а не как сделанная словно из свинца умари.

Макс быстро оценил повреждения, и пришёл к выводу – вампир попался дурной, но везучий. Кроме того, что пуля всего лишь обожгла ей левую ногу, а кусты оставили хлёсткие «ожоги» на прикрытом лишь куцым кожаным лифчиком торсе, других видимых повреждений на ней не было. Парень достал из заднего кармана оставшуюся ещё со времён сухпайков дезинфицирующую салфетку и аккуратно обработал ссадины, где это было возможно. Девушка лежала, не шелохнувшись и, кажется, боясь даже лишний раз вздохнуть.

Закончив с очищением ран, он перевязал имевшимся бинтом наиболее повреждённые участки, включая рану на ноге. Увы, на этом его «карманный медицинский НЗ» кончился – все остальные чудеса человеческой полевой медицины остались в рюкзаке по ту сторону стены. Накормить потерпевшую ему было нечем, но небольшая фляга с водой, которую он всегда носил за спиной на поясе, имелась – приглушить жажду после «фонтанирующих эмоций» её хватит.

– Пей, – приподняв голову неподвижно лежащей на спине девушки, приказал он и поднёс открытую флягу к её губам.

Её глаза на миг округлились: то ли от ужаса, то ли от удивления, но уже в следующий миг природный инстинкт взял верх над разумом – она начала жадно глотать воду. Сильно отравление, как оно есть. Вызвано, очевидно, кровью Макса.

– Спасибо, Великий Глас Салангана, – прошептала она, с видимым трудом прекращая пить, – в какой-то момент вампиресса вернула себе контроль над телом и, наполовину осушив ёмкость, отвернулась, всем видом показывая, что уже напилась. – Я молю тебя… – зелёные глаза вдруг закатились, и она лишилась сознания.

Умарийский вампир провалялась без сознания почти до темноты. Макс, чувствуя себя с одной стороны, в полной безопасности рядом с ней, а с другой – совершенно не имея представления, где он сейчас находится, воспользовался моментом и тоже сладко выспался на шелковистой травке под ближайшим кустом. Глас-не глас, а солдатские привычки просто так не выветриваются. Делать всё равно было нечего – парень не знал, где относительно него находится деревня, да и беспокоить девушку перетаскиванием по лесу ему не хотелось. Впрочем, вопрос: «Что с ней делать дальше?» стоял в полный рост – вести туда существо, убившее как минимум одного селянина, чревато, мотаться по лесу в поисках невесть чего – тоже удовольствие ниже среднего. Конечно, Тиара наверняка приложит все усилия, чтобы добиться всеобщего прощения для незваной гостьи, но другие, вероятно, сразу схватятся за вилы. И, в общем-то, будут правы.