Двадцать пятого июля в десять часов пятнадцать минут самолет приземлился в аэропорту «Кневичи». У багажной карусели утомленные перелетом пассажиры нервно ожидали чемоданы, непонятно чем утомленная лента будто назло медлила с выдачей багажа. Получив долгожданный багаж, уставшая от перелета студентка отправилась в уборную. Произвести первое впечатление было важно. Раскрыв чемодан в углу уборной, достала бежевое шифоновое платье в горошек, с длинным рукавом, подпоясанное на спине в небольшой бант. Под цвет платья надела бежевые босоножки на крошечном каблуке, с закрытым носом и пяткой, закрепляющиеся ремешком на лодыжке. Причесалась.

На выходе из здания аэропорта Надю поразило то, на какой высоте находятся облака, в Петербурге небо и земля практически соприкасаются друг с другом, здесь же небо было так высоко, что окружающая обстановка выглядела масштабно и просторно. В воздухе не чувствовалось примесей выхлопных газов, пищевых забегаловок, в воздухе чувствовалась свежесть.

Отойдя чуть от здания, стала искать встречающего ее человека. До последнего дня не было известно, кто поедет ее встречать; единственное, о чем предупредили, – это то, что будет человек в спец форме с эмблемой заповедника. Оглядывая стоящих у аэропорта людей, Надя надеялась, что кто-то узнает ее, но как? Лево, право, какая-то табличка в руках молодого светловолосого парня, одетого в камуфляжную одежду. Прищурив глаза, студентка увидела надпись: «Кирсанова Надежда» и прямиком направилась туда. Это был молодой человек лет двадцати, может, и старше, на одежде которого была эмблема, нашивка с логотипом заповедника и рисунок амурского тигра, отдыхающего на пьедестале, гордо смотрящего вдаль, а поверх надпись: «Заповедник N».

– Добрый день, вы, наверно, меня ждете? – поинтересовалась она, держа в одной руке чемодан, а другой поправляя лямку рюкзака на плече.

– Здравствуйте. Возможно, – ответил парень, оглядев с ног до головы девушку и ее туфли. Затем протянул руку, чтобы взять чемодан.

– Спасибо, – ответила студентка. Идя позади, Надя оценивающе смотрела на парня, он был мужественен, но неразговорчив, что заботило ее меньше всего. Уставшая после длительного перелета, она хотела скорее сесть в машину и выехать, быстрее достичь места назначения, сбросить вещи, принять душ и упасть на кровать.

Парковка была заполнена праворульными японскими иномарками, начищенными и блестящими. Студентка была в ожидании сесть в удобную машину. Пробираясь сквозь ряды машин, Надя взглянула на одну, что выбивалась из общего потока. «Хоть бы не она, хоть бы не она», – молила студентка. Но именно у светло-серой коробки, забрызганной грязью и похожей на буханку хлеба, остановился инспектор. «О нет», – разочарованно подумала студентка. Молодой человек обошел транспорт, Надя пошла за ним; стараясь не подавать вида разочарования, пыталась держать на лице улыбку и выглядеть добродушной.

Открыв центральную дверь, парень обернулся и протянул руку за чемоданом, взглянув на студентку. Бегающий взгляд по машине и наигранная улыбка дали понять, о чем думает приезжая. Левый уголок губ инспектора дернулся, и на щеке выступила ямка. Поставив чемодан между сиденьями, протянул руку за рюкзаком. Плечи девушки опустились; сгрузив тяжесть и отдав рюкзак, стала осматриваться по сторонам, не смотрит ли кто на них. Захлопнув скрипучую дверь железной коробки, парень вновь обошел машину и сел за руль. Надя пыталась открыть переднюю дверь, чтобы сесть, но дверь не поддавалась. Заводя мотор, водитель смотрел из салона и, осознав, что приезжая не справляется, открыл ее изнутри. Недовольно сев, почувствовала, как в нос ударил запах бензина и сигарет. Внутри салон выглядел так будто при ее создании на нем сэкономили или просто забыли доделать. Между сидениями торчали две металлические палки с черными шариками, одна короче другой. Единственным, что не вызывало неудобств, были кресла, но слишком уж они выделялись, словно из другой машины, ведь сидения сзади были другими, широкими диванами, обитыми дерматином. Студентка пристегнула ремень безопасности, и машина тронулась.