В гостевом доме всегда было много детей. Когда заезжали новые, для сына начинался рай: они бесились на качелях и в бассейне, найти их можно было по визгу и смеху, только приоткрыв дверь из комнаты. К середине июня я привыкла, что через наш двухкомнатный люкс на террасу все время ходят чьи-то маленькие ножки, и приноровилась по первому шороху шикать из дальней комнаты, чтобы оставили мокрые после бассейна тапки у входа.

Была среди детей восьмилетняя девчонка из Питера: сильно запала в душу. Управляющий прозвал ее девочка-патефон: не по годам взрослой и рассудительной, ей быстро надоедали «эти мальчишки» (произносилось на длинном выдохе, с ноткой разочарования и пресыщения), и она часами ходила хвостиком за управляющим, бесконечно рассказывая невыдуманные истории про старшую сестру, походы, семью и глупых мальчишек – как бесконечно мурлыкающая пластинка.

Она контролировала соблюдение правил у бассейна и вольера, докладывала о нарушениях, без жалоб и имен: факты и рекомендации. Завидев нас вместе, она подходила с уже готовым вопросом, затем молча с хитрым прищуром анализировала и оценивала ситуацию, допрашивала, иногда показывая свою гордую девичью натуру:

– А почему ты назвал ее Зая?

– Это просто ласково. Хочешь, я и тебя так назову?

– Конечно, нет! Я же не твоя девушка!

Перед глазами стоит эта светлая головка в солнечных ожогах, с тугими розовыми косичками, смотрящая вниз с террасы пятого, и ее довольное: «Ааааа», когда она застукала наш короткий поцелуй у бассейна. Только хитрые-хитрые глаза, длинное «Ааааа»… и ни одного вопроса.

За три месяца лета были и другие ребята. Талантливый брейкдансер из Казани, которого мне «нашли» в поездку в Лоо, где мы провели самый веселый день в аквапарке. Мальчишка из Тулы с обгоревшей спиной, так сочно рекламировавший мороженое, что за ним на кухню сбегались дети и взрослые с разных этажей, и мы едва успевали менять креманки. Хохотунчик Иман с его одинаково бодрым «А давайте в „Уно“?» и в восемь утра, и в десять вечера…

Чтобы прикипеть к незнакомцам, порой достаточно нескольких дней. Так удивляла эта щемящая тоска, когда уезжали добрейшая бабуля из Ростова; «чача-мэн», дальнобойщик в синей футболке, с его историями странствий; заводная девушка Зоя, угощавшая йогуртами и медом; важный инженер из Роскосмоса, рассказывавший за рюмочкой коньяка ужасающие безрассудностью моменты сочинского отдыха; безумно красивая семья из Башкирии, которым я нарочно организовывала доставку мидий в номер, чтобы просто полюбоваться на их улыбки (и пресс).