– Я перед выездом сюда изучил отчёты о Вашем деле у нашего начальства. А в документах, господин граф, указывается не только фамилии, имена и отчества всех действующих лиц, но и их титулы, должности и многое другое. А где Вы изучали моё личное дело?

– Мне вести принесла птичка. Так как на счёт моего вопроса?

– Это обстоятельство, несомненно, учтётся в трибунале, Юрий Петрович. Только у меня есть очень непростой вопрос к Вам: Вы собираетесь вернуть только один артефакт? – голосом я намерено подчеркнул слово «один».

Темешев вспыхнул приливом ярости и не сдержался:

– Вы считаете, что их может быть два, три, пять, двадцать? Сколько?

– После нашей находки мы проверим всё. И, будьте уверены, найдём все ваши нычки. Так что, будете торговаться? Или сразу вернёте всё украденное?

Поняв свою оплошность, Юрий Петрович остыл и решил загладить свою вспыльчивость:

– Вадим Николаевич, простите, пожалуйста, старика. От пребывания здесь я потерял уже голову и вспылил поэтому. Будьте великодушны.

Я постарался ответить ему полушёпотом, так, чтобы никто не услышал:

– Юрий Петрович, Вы сейчас не в том положении, чтобы качать права. Сейчас на кону стоит Ваша жизнь! И я с полной ответственностью Вам заявляю: даже если Вы заберёте всё, что здесь есть, – для некой наглядности, я обвел рукой все ящики, что стояли в поле нашего зрения, – живым Вы до перехода через линию фронта не дойдёте. Вас использовали втёмную, и уничтожат, как отработанную вещь. Подумайте об этом на досуге. «Охранники» на самом деле не те, за кого себя выдают. Это группа прикрытия из диверсионной группы, которая Вас сопровождала всю дорогу и сейчас сидит в лесу. Перед последним КПП на линии фронта Вас не станет.

Мои слова очень напугали графа. Он молчал. Я смотрел на него и тоже молчал. Я сказал ему гораздо больше, чем следовало, но не мог сдержаться.

– Откуда у Вас такие сведения о будущем?

– Юрий Петрович, для меня это просто очевидно, а Вам – диковинно. Я сказал Вам больше, чем следовало. И теперь Вам решать, как поступить дальше. Вас всех сегодня разведут по разным камерам, но мне бы очень хотелось с Вами побеседовать, если Вы не против, конечно…

– Я не против. Делайте так, как считаете нужным. Мне уже нечего терять.

– Тогда я начинаю действовать. Не пытайтесь сбежать сейчас.

– Хорошо, лейтенант.

Я сделал знак двум разведчикам следовать за мной и подошёл к «охранникам».

– Поднимите руки вверх, господа! И не делайте глупостей!

К такому повороту событий «шкафы» не были готовы и подняли руки. Разведчики быстро обыскали их, изъяли всё, что было у них в карманах и запрятано в рукавах и штанинах.

– Господин подполковник, где мы можем временно разместить задержанных?

– У нас есть гарнизонная гауптвахта, пока только там…

– Хорошо. Ребята, ведите этого туда, а вы двое – лицом к стене! И не шевелиться! Стрелять я вас не буду, но сделаю навсегда калеками, если выживите!

По мыслесвязи я передал:

– Сержант, выключите его, возьмите у начальника караула другую одежду и переоденьте. Его одежду положите у начальника караула. Потом возвращайтесь за следующим. Их всех в разные камеры. Как понял?

– Слушаюсь, господин лейтенант! Понял отлично.

– «Дед», Привольный на связи.

– Добрый день, Вадим. Что у тебя новенького?

– В окрестностях гарнизона действует диверсионная группа противника, в задачу которой входит сопровождение дипломатов и их груза и физическое устранение графа Темешева. Охрана дипломатов – группа прикрытия из группы диверсантов. Их я пока арестовал, но камеры хлипкие, гауптвахта гарнизонная. Прошу зачистить диверсантов. И прошу дать разрешение на работу с Темешевым.