«Заметки на полях.

Постскриптум»

«И вот, разрушен света храм. Пал бастион надежды, в гневе варварского пламени, пришедшем с наступлением ночи. Пожаром неверия охвачен мир старых порядков. И на его месте теперь пепел, сулящий сотни лет кромешной тьмы», – образно вышло. Назовём этот стиль – пространные священные писания. Хотя каноном подобных текстов является предметный реализм. Где каждый предмет символизирует самого себя. Максимальная ясность повествования. Никакой иносказательности. Тут становиться на первое место контекст.

А вообще сложно вообразить тот поток сознания, который захватывает разум, при создании текста такой силы. Это как открытие нового света. Смена форменной парадигмы бывает, видимо, только раз. Поместить создателя всего сущего за пределы этого мира грандиознейшая сюжетная находка. Конечно, не всё в этом тексте было гладко. В сюжете, где всё человечество происходит из одной еврейской семьи и кроме них по сюжету нет никого, загадочным образом, откуда не возьмись, появляется уже развитая, совершенно другая цивилизация. Сегодняшние читатели, искушённые многообразием сложных сюжетных конструкций, не смогли бы пройти мимо такой бессвязности.

Он стоял среди уже собравшейся толпы, держа пакет в руках, в который он успел сложить свои вещи. С задумчивым видом он смотрел на то, как пожарные заливают водой то, что осталось от его палатки. «Ну, что ж, прощай», – мысленно попрощался он с этим местом, которое последнее время стало для него пристанищем. Постояв так ещё несколько секунд, он медленно стал пробираться через толпу. «Да, бандитские разборки это». «Нет, точно сами подожгли. Их скоро собирались сносить. А так, компенсацию со страховки успеют получить«, – говорил кто-то в толпе. Молодой человек вышел из толпы и пошёл в сторону аллеи, через которую он бегал каждый день.

Полковник с подсвеченным камерами красным и заспанным лицом давал интервью столпившимся вокруг него журналистам. «Сейчас сложно что-то говорить. Скоро скажем предварительную версию», – после этих слов журналисты оживились и стали задавать эмоционально вопросы. Молодому человеку пришлось их обходить. Когда он поравнялся с окружившей полковника толпой, он повернул голову и увидел среди журналистов ту девушку, которая у него брала интервью. Почему-то она то же обратила на него внимание. Он приветственно кивнул ей головой и махнул рукой. И тут же девушка пренебрежительно отвернула от него взгляд.

Ровно в том месте, где заканчивалась привокзальная площадь и начиналась аллея, стояли два милиционера и о чём-то живо разговаривали. Один из милиционеров был местным участковым. Он не так давно наведывался к молодому человеку. Когда молодой человек проходил мимо них, участковый пристально стал разглядывать его. Юношей завладела паника. Подозрительный взгляд участкового провожал его.

«Что ты так вылупился на меня, как комиссар Катании на мафию?» – подумал он и продолжил идти, не изменяя темпа.

«Что ты на него так смотришь?» – услышал молодой человек у себя за спиной.

– Ей. Гражданин. А ну-ка, постой, – крикнул участковый. Молодой человек не стал останавливаться, а наоборот прибавил ходу. – Стоять. Я тебе говорю! – прокричал снова участковый. На этот раз он остановился и замер на месте. Милиционеры пошли к нему. Он стал слышать, как они приближаются к нему, и тут молодой человек бросился бежать. – Стой. Куда?! – крикнул милиционер, и они рванули за ним вслед.

Молодой человек бежал изо всех сил, решив, что нужно изначально максимально разорвать дистанцию. И его расчёт был верен, милиционеры стали отставать. А затем он резко свернул с аллеи на тропинку, которая вела вглубь парковой зоны. Так как это было раннее утро, то видимость была не такой плохой, если бы погоня состоялась на час раньше, тогда на стороне молодого человека было бы ещё одно преимущество. Милиционеры через несколько секунд свернули за молодым человеком и им снова стал виден его убегающий силуэт.