Всякая мысль, влекущая за собою тяжесть, – от бесов. Даже самая, казалось бы, правдивая, самая благородная. Всегда есть другая сторона, ободряющая, бодрящая, вдохновляющая и светлая несмотря ни на что.

Пространственная близость необходима, но она всё не решает. Иногда, чтобы стать ближе друг к другу, надо немного побыть порознь. Если быть чересчур всё время вместе, враг может начать действовать друг через друга. На земле нет ничего чистого, нет ничего идеального. И брак не исключение. Чистое и святое приходит в лишениях, расставаниях, скорбях и трудах. Земная жизнь – это труд, без труда на земле нет жизни.

Христос висел на кресте с шестого до девятого часа, то есть с двенадцати до трёх часов дня. В 90-м псалме говорится: «Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго». Земной день – это ненастоящий день. Это время ложного света, когда солнце нещадно бьёт в глаза, всё так бесстыдно и нагло предстаёт перед человеком, это время суеты, ссор, страстей, повседневности, серой обыденности, забот, обеда и послеобеденного сна, скуки, уныния… В это время, в отличие, скажем, от вечера, не чувствуется ничего высшего, а только одна голая «правда жизни». И Серафим Саровский говорил, что «скука, по замечанию отцев, нападает на монаха около полудня». В это время всякая романтика умирает. И очень важно не верить этому духу. Вера – это оружие. То, во что и чему ты веришь, тем ты и становишься, там и душа твоя живёт. Веришь во Христа и Христу, стремишься по мере сил исполнять Его заповеди – душа твоя вместе с Ним уже на Небе живёт. (Ведь есть место, где живёт душа человека, место души вне этого мира.) Если же ты веришь духу мира сего, пресмыкаешься в рабском страхе и безысходности, сочетаешься с этим духом своею волею, то душа твоя уже здесь во аде, в небытии, ибо там место, уготованное духу сему. Человек не может не верить. Акт веры – это самый важный выбор в его жизни, определяющий его судьбу в вечности. И этот выбор абсолютно свободен.

Кто во что верит, тот тем и становится. Кто-то верит поэзии и романтике, верит сказкам. Но это вера героическая и надрывная, ею трудно спастись, она не даёт настоящей опоры в бытии. Скорее, это упрямство. Но эта вера подводит к Церкви и находит своё завершение в ней. Вера в Церковь и Церкви непоколебима. Она не знает надрыва. То, что было героизмом, становится единственно приемлемой нормой, исключающей какое бы то ни было самолюбование. Церковь открывает человеку реальность. Пока это только узкая щель, но по мере духовного роста она расширяется, и оттуда льётся ясный и яркий свет, развеивающий всю неясность и неопределённость падшего бытия, в котором ты пребывал вне Церкви. А кто-то верит полуденному бесу и так или иначе довольствуется этим. Дух этот как-то связан со сном, точнее, с выходом из сна. Сон же, чаще всего, почти всегда, – плен бесовских сил. Бес – это несуществующий. Полуденный дух – это перенесение духов сна в явь. И только к вечеру душа пробуждается от сна. Но люди не верят романтике вечера и не считают это главным в своей жизни. Для них главное – день – время занятия делами и решения «важных вопросов». Дух вечера, заката и глубины умиротворения, сказки наяву – для них это только приятная иллюзия.

Говорят о «свете невечернем». Но мне кажется, что «невечерний» он потому, что очень похож именно на вечерний свет, мягкие и неслепящие косые лучи заходящего солнца. Но вечер кончается, свет уходит, наступает ночь и тьма, душа проваливается в сон, где хаос и забвение всего, где человек беззащитен перед силами зла. А свет невечерний не кончается никогда.