Тихоходов пришел минут через пятнадцать-двадцать с восторженной улыбкой на губах и застывшим взглядом.

– Раздевайся, – скомандовал я, доставая из сумки чистую футболку. – На вот, надень. Должна тебе подойти.

Тело Ивана было худым и бледным, как у человека, годами не бывавшего на открытом воздухе под лучами солнца. Да уж… Таким торсом он точно не заинтересует ни одну девушку… Может, и правильно, что ходит в широкой байковой рубахе, скрывающей его хилую фигуру.

– Вот еще свитер…

– Миша, не нужно… – произнес Слон, дергая мою футболку, которая ему была явно велика.

– Сейчас вообще-то ноябрь на дворе. Ты собрался в футболке по улицам разгуливать? Тогда уж точно без меня.

Иван нехотя натянул свитер.

– А что? Очень даже не плохо, – обрадовался я, поправляя на Тихоходове крупной вязки свитер мшистого цвета. – Тебе идет, и футболку под ним не видно. А эти вещи нужно постирать, – я сложил клетчатую рубашку и замызганную футболку в пакет, который протянул Ване. – Справишься?

Тот кивнул.

– Слушай, а где здесь можно поесть? В гостинице явно не кормят.

– Тут недалеко есть кафе…

– Пошли, отметим нашу встречу, – сказал я, вытаскивая из сумки зонт.

– Ты предусмотрительный, – то ли с уважением, то ли с завистью протянул Иван.

– Просто в окно посмотрел, когда из дома выходил. У нас в Н-ске тоже дождь. Я когда приехал – удивился, что здесь его нет, а он меня выходит, все-таки догнал. Ну что, ты поговорил с Мариной? Пригласил ее куда-нибудь?

– Нет…

– Горе ты мое. Ладно пошли, поедим, а потом будем думать, что с тобой… с вами делать.

Место, куда привел меня Иван, назвать кафетерием можно было лишь условно. Больше всего оно напоминало столовую или закусочную. За стойкой стояла неулыбчивая женщина сорока с лишним лет, я готов был поклясться, что пьющая. Само заведение больше напоминало кладовку, заполненную самыми разными вещами, начиная от вымпела с профилем Ленина и заканчивая картиной, изображавшей графиню, прогуливающуюся под кружевным зонтиком по песчаной тропинке в саду. Мы сели за деревянный стол и стали ждать. Правда, через пятнадцать минут Слон опомнился и с криком: «Сначала же надо заказать!» бросился к стойке. Я направился следом, надеясь, что специалисты эпидстанции хотя бы изредка посещают это заведение и после приема пищи меня не свалит какой-нибудь ротавирус или банальное отравление.

Мы взяли по борщу, салат и гуляш с картошкой. А еще бутылку водки. Надо же было все это как-то продезинфицировать. Народу в закусочной было мало, тихо бухтел висевший под потолком телевизор, в стекло с тупым упорством билась муха, на подоконниках в горшках росли, а точнее – выживали цветы. Иван разлил водку по стопкам:

– Ну, что? За встречу!

– Давай.

Мы чокнулись.

– Заберите борщ, – донесся голос, и Ваня бросился к стойке, занюхав выпитую водку куском хлеба.

После того, как был съеден борщ, оказавшийся вполне съедобным, несмотря на его неказистый внешний вид, разговор оживился.

– Как жизнь? Чем занимаешься? – деловито спросил Иван, разливая водку по стопкам.

– Я журналист, работаю в газете. Здесь в командировке. Да я же уже все это говорил, помнишь, тогда в гостинице. Ты разве не слышал?

– Слышал, но подумал, что ты это выдумал.

– Зачем?

– Ну, чтоб Маринке понравиться, – ответил Иван, размешивая салат и роняя на стол ломтики огурца.

– Завтра поеду в «Гремучий Ручей». Посмотрю, что там, – произнес я, наблюдая за тем, как он поднимает и засовывает упавшие овощи в рот.

– Гнилое место…

– Что? – не поверил я своим ушам. Слон поднял на меня свои выпуклые прозрачно-голубые глаза.

– Плохое место.

Мы опрокинули еще по стопке под подоспевший к тому времени гуляш.