Закладка храма во имя св. Тихона Амафуссийского и Святой благоверной Анны Кашинской в д. Кузнецы Богородского уезда. Фото из журнала «Церковь» (1908. № 33. С. 988)

Приехал домой в Москву и сделал проект, не изменив нисколько задуманного силуэта.

Проект понравился, началась работа.

Рисовал я с увлечением и никаким другим делом не занялся, пока не установил в рисунках и чертежах все сооружение. <Русское искусство стало реальным делом>[286].

Погруженный в мир национального старого народного творчества, выискивая из музейных коллекций и из своих впечатлений образы, я спешил с работой. Время ушло все без остатка на рисунки и заказы всех, даже мельчайших деталей наружной отделки фасада и всех деталей интерьера, розданы были все заказы столярам, резчикам, бронзовщикам, вышивальщицам[287].

Состоялась торжественная закладка, розданы рабочим новые красные рубахи, десятника одели в новый пиджак, поставили им четверти[288] две водки.

Отец-настоятель устроил постную трапезу (был Петров пост). Монотонно пели молитву, вкусили какого-то пресного пирога с рыбой, запивая домашним квасом.

Эта церковь строилась для поморцев Общины брачного согласия[289]. Народ был серьезный по виду. Начальник строительства дядя Ваня после этой трапезы шепнул мне: «Пойдем, отец-архитектор, в трактирчик, попьем чайку». Недалеко на Разгуляе трактир «Рим». Пришли. Заняли скромный столик.

«Ну-ка, братец, – обратился дядя Ваня к половому, – подай-ка нам мадерцы, да хорошую соляночку с ветчиной устрой, сосисочек положи, да зажарь еще уточку… А теперь пока покурим и поговорим о деле…»

Обрядность была в основе этих старообрядцев. Веру свою принимали как наследственное, душевное богатство, но немногие только были глубоко религиозными. Внешний декорум соблюдался крепко, истово исполнялись поклоны, и службу справляли долго, по уставу! Унисонное пенье[290], долгое, ясное, четкое чтение своих богослужебных книг – все было соблюдаемо. Но люди жили в XX в., и все были люди города и верили крепко лишь в силу своего капитала.

Храм Святой благоверной Анны Кашинской в с. Кузнецы Богородского уезда.

Фото начала XX в.

Как все они были далеки от той старой веры, за которую умирал протопоп Аввакум! И в ссылку отправлялась неукротимая боярыня Морозова!

И настоятель, конечно, все видел, но терпимостью обладал, как и все остальные, и слов осуждения не слышалось. И дочка настоятеля, причесанная по моде, глазки строит молодому франту. И европеизированная фабрикантша Морозова одела темный сарафан и покрылась белой косыночкой, и тот же добродушный дядя Ваня одел длинный старообрядческий кафтан, чинно взяв в руку свечу, смиренно шел в крестном ходе на освящении церкви, также смиренно со строгими лицами шли и остальные именитые купцы так же одетые.

Старообрядческая церковь во имя Святой благоверной княгини-инокини Анны Кашинской в с. Кузнецы Павлово-Посадского района Московской области в период реставрации. Фото начала XXI в.

Как-то один из жертвователей, купец Мозолкин, содержавший ассенизационные обозы (занимался подрядами очистки отхожих мест), одев черный европейский сюртук, расчесав длинную рыжую бороду, истово танцевал в Дворянском собрании на студенческом балу. Большой был любитель танцев!

Но были и крепко верующие, нетронутые еще старообрядцы. Когда устраивался в выстроенной этой церкви в Токмаковом переулке съезд поморцев[291], я любовался группой людей с серьезными лицами, приехавших с далекого Севера, с Выга за серьезным делом, и съезд был у них деловой. Они были так типичны, что я упросил их запечатлеть на фото. Себе ни один из них не пожелал взять на память фото – «вражеское дело, от лукавого», а изданные общиной труды съезда повезли с собой снова в родные места.