Да просто тёщу свою или сына своего – преобразите.

Да хотя бы в чём-то – себя самого.

Хоть на йоту.

Да хоть захотите преобразить.

…и что? как оно?

легко?

…то-то.

Сегодня умер Юрий Мамлеев.

«Москва нежилась, древнела, отдыхала и успокаивалась в лучах ещё не заходящего вечернего солнца. Стояло лето 197… года, и небо над Москвой было таким бездонно-чистым и открытым, как будто в мире наступало какое-то сверхъестественно безмятежное время».

Кто бы и как ни относился к его творчеству – но Мамлеев необыкновенно ЦЕЛЕН.

Нынешнему суетному веку даже трудно понять, что это такое…

ЗАДРЕМАЛ В СКВЕРЕ НАД КНИГОЙ

Изменить одну буковку в официальном сообщении фб, вылезшем с утра:

«…вы добавили друг другу в друзья…» – и сразу красочная картина: вековечная коммунальная кухня, Ада Петровна потихоньку добавляет Рае Ивановне в кастрюлю керосину, в то время как Рая Ивановна добавляет Аде Петровне в сковородку персоли.

В церковнославянском языке есть правило, которое мне, например, нравится (странно, да – правило и вдруг нравится!… типа про закон: паче мёда устом моим).

Правило простое: читаем так, как написано.

То есть если «хлеб наш насущный даждь нам днесь» – то «хлеп» и «дашть» есть ошибка.

Ещё то есть: чтоб прочесть, надо над собой, над своим речевым аппаратом, усилие/насилие некое совершить.

Благоутробное.

(и никакой буквы «ё»).

И вот с этой точки зрения пою я, не торопясь, главное – не торопясь! – известные строки советской песни:

Спели?

Почувствовали ли, как на йоту изменилось ваше мироощущение?…

Книга Иова потрясает вся.

Но вот это место мне особенно дорого:

«И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его.

И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу.

И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико».

Из разговоров в алтаре:

– Тибет этот – опасное место… с его далай-ламами… Вот один православный епископ всё увлекался этим, вообще всякой инославной духовностью. И поехал, совершил туда восхождение, к этим ламам… А потом раз – и запил…

– И то верно. Чтоб запить, зачем в Тибет ехать? можно и сразу, на месте…

Время от времени меня спрашивают, почему я никак не хочу стать «своим в среде» (духовенства, например), любить начальство, делать хоть какую-то карьеру и проч., я же отвечаю сказочкой (какого она происхождения и где прочёл – не помню).

Жил-был мельник.

Был у него кот, и был осёл.

И вот как-то беседовали кот и осёл о жизни. Осёл говорит: «Ну вот почему так получается? Я всю жизнь работаю на хозяина – а он относится ко мне грубо, заставляет таскать тяжеленные мешки, лупит палкой, живу я в ветхом сарае… А ты, кот, вроде бы, особо не трудишься, а спишь на хозяйской кровати, кормят тебя вкусно, ласкают и умиляются…» – «Ха, сказал кот. Просто веди себя как я! Вот хозяин придёт усталый, сядет – я вспрыгну к нему на колени, громко замурлыкаю, потрусь о него своей шёрсткой, приласкаюсь – хозяину так приятно!…»