И целый год дочь безропотно переводила деньги, у матери даже что-то откладывать получалось. А потом случилось страшное – Янка зачем-то пошла в клуб на день рождения, будто бы не знала, что клубы эти одно непотребство и разврат! Предсказуемо опьянела с непривычки и потеряла там невинность. Как мать ни пытала, имени дефлоратора Ярослава так и не назвала. Видимо, сама его не знала. Вот позор, так позор!!!

И бог бы с ней, с невинностью – деве двадцать три, уже как бы пора бабой становиться, но не так же? Не в пьяном угаре, не пойми с кем? Замуж надо было выходить, когда мать говорила. У Валеры племянник, славный парнишка, глаз на Янку положил. Так нет, заерепенилась – мол, не нравится! Ну, подумаешь, за тридцать ему, двое детей, разведён, так там такая жена была – врагу не пожелаешь! Дети, как водится, с бывшей остались. Есть своя жилплощадь - конечно, не московские хоромы, но вполне нормальная двушка. Правда, принадлежит она матери Вячеслава, и живёт он там вместе с ней, но главное – крыша над головой будет. А раз Славка у Тамары один сын, то после неё квартирка ему и достанется! Нет, Ярослава упёрлась, аж взбеленилась, отказала жениху, с ней, матерью, разругалась и укатила в Москву. Полгода после этого в Петушки глаз не казала, только переводы исправно отправляла.

Ну и кому хуже сделала? Знаем мы, кто ей нравится, только Дерюгину на неё сроду фиолетово было. Для кого берегла себя, дурында?

Марина Львовна вздохнула и поёрзала, массируя затёкшую ногу. Прислушалась – в прихожей по-прежнему шли работы.

«Что-то долго мастер возится! – мелькнуло в голове женщины. – А Светка чем там занята? Сходить, посмотреть, что ли? Квартира большая: в одном конце сидишь – что в другом происходит – не видно».

Мысли снова вернулись к событиям восьмилетней давности. Довыпендривалась Янка – залетела от случайного кавалера. И не это самое страшное, а то, что она наотрез отказалась делать аборт! Больше того – сообщила, что не только будет рожать, но и прекращает денежную помощь родным. Мол, ей на ребёнка надо откладывать, на квартиру копить...

А избавилась бы вовремя от нагулёныша, и на него ничего откладывать не пришлось бы, как и на квартиру откладывать. Ведь жильё есть у Вячеслава, а он замуж звал эту дуру!

Двушку в Петушках, что оставил им первый муж – отец Ярославы, отдавать старшей дочери она никогда не собиралась. Эта квартира по праву её, Марины, Янке сразу было сказано, чтоб даже не мечтала! Ну и что, что от её отца, ну и что, что тот алименты присылал? Бросил с дитём, ушёл к другой – а она, Марина, одна тянула девчонку. Тем более что другого жилья ни у неё, ни у Валеры нет. Отдали бы квартирку Янке, а сами куда - под мост или в лес?

Но может, в конце концов, мать и продавила бы дуру, склонила ту к прерыванию, да вмешалась бывшая свекровь.

Пока дочка жила в Петушках, Марина бывшего мужа с его родителями к ней и на пушечный выстрел не подпускала. Бросил, к другой ушёл? Значит, нечего сюда шастать, сердце рвать! Ах, дочь любимая? Что ж ты её променял на левую бабу?! Не её, а меня? Так это одно и то же – дочь в комплекте со мной идёт.

Долго бился Дмитрий, всё ездил, караулил, но она, Марина, отвадила. Пришлось мужиков нанимать, чтоб те ему по-свойски объяснили, что предателей здесь не ждут. Три раза его крепко били, прежде чем Димка отступил. И то не из-за битья, а потому что Валерик пообещал, что если Шанский не перестанет сюда шастать, то Валера в следующий раз руку сломает. Да не Димке, а Янке. Ясное дело, пугал только, но ведь сработало!

Кстати, так она с Валериком и познакомилась! Похороводились с год, да и поженились.