Мужик чем-то подавился и закашлялся. Искренне надеюсь, что не теми же яблоками.

- Вот и ты скажи, добрый молодец- вы по что меня, красу, травите? Коль не люба я сердцу молодца, так отправил бы к отцу-батюшке. А что яблочек да зажидил, гад, так вообще стыдоба тебе, молодец!- продолжила занимать я главенствующее положение.

Девка в сарафане уронила на пышную грудь челюсть. Мужчина, как-то неловко поежившись, с тоской посмотрел на яблоню, возможно, прикидывая, остались ли на ней крепкие ветки, чтобы на них залезть от меня подальше.

Но я не собиралась дать шанса сбежать от моей любви и, набрав в грудь побольше воздуха и театрально прижав ладошку к груди, завыла:

- Ой, смотрите вы, люди добрые- заголосила я- Как пошла я в сад погуляти- то, хоть травы какой пожевати- то. Увидала я добру яблоньку. Хоть зеленая, да все пища же! Как я вскинула белы рученьки, как на веточку забралася я. Как хотела скушати яблочко, с червячком бы да не побрезговала. А деревья у вас сплошь трухлявые, погрызёные древоточицей (не моя же жопонька тощая виновата в том происшествии!) Подломилась подо мной веточка, да упала я на сыру землю. По траве-мураве покатилася, ободрала коленки молочные. Помогите мне, люди добрые! И не кормють меня и роняюти!

В саду воцарилась звенящая цикадами тишина.

«Это трындец…»- подумалось мне- «А ведь, казалось бы, ниже пасть в его глазах я уже не смогу. Ан нет! Нет преграды тем, кто стремится…»

Мужик икнул.

А я обреченно прикрыла глаза: «Ну, с почином, Настасья Филипповна. Физический труп есть на твоей уже совести? Вот тебе труп моральный в придачу-то. А ну как молодец от шока преставится? Не умеешь ты с людьми-то знакомиться.Трупы сразу все получаются»- подумалось мне, с удивлением отмечая некую старорусскую напевность даже в мыслях.

Но остановиться я уже не могла. Меня явно несло в попытках хоть как-то исправить мнение о себе у неожиданно воплотившегося объекта моих девичьих грез. Кстати, безвозвратно, кажется, испорченное мнение. Но чем черт не шутит…

- Да и сами Вы нездоровые. Может тоже яблочек скушали?- проявила я участие, стараясь выглядеть заботливой и строго следя за слогом- Если скушали- не завидую. Животом теперь не замайтеся. Лопухи в саду уродилися, если надо- их много за грушею…

- Так. Довольно- вдруг пришел в себя брюнет, для верности мотнув при этом сердитой головой- Ты к царевне Настасье приставлена?- строго и холодно спросил мужчина у вжавшей голову в плечи девушки- Проводи ее в горницу, да травницу к ней покличь, пусть посмотрит. Может перегрелась на солнцепеке, болезная, с непривычки-то. Чай, впервые за седмицу на улицу вышла.

- А прогулка?- пискнула я, наблюдая, как расстроенный мужик, кинув еще один, полный сожаления взгляд на полностью обтрясеную яблоню с изрядно поломанными ветвями и залежи зеленых плодов на земле под ней, и откровенно брезгливый на меня, направляется в сторону широкой дорожки, прочь.

- Нагулялась уже, красна девица- процедил он через плечо и, резко оборачиваясь, вдруг сказал, совершенно обычным, человеческим слогом- Хотела и дальше сидеть в горнице? Надо было просто дать знать, что не заинтересована в моем обществе. И никто бы тебя не неволил. Ты хоть понимаешь, какую редкость погубила? И, главное, зачем? И яблока не нашла и дерево все… И концерт этот...

И смерив меня полным злого пренебрежения взглядом, мужчина уверенно ушел с поляны.

Снова воцарилась тишина. В густой траве стрекотали кузнечики. Где-то, в плетеных ветвях яблоневого сада заливисто пели птицы и журчал вдали не видимый глазу ручеек.

- Пойдем уже, Настюшка- усталым нежным голосом проворковала девушка, мягко потянув меня за руку- Уложу тебя на перину пуховую. А там, с сон-травой все забудется.