– Говоришь, пить не умею? – с хладнокровной учтивостью обратился к барсуку Люций.

– Ни хера не умеешь, додик! – был непреклонен Мудзин.

Пошарив по пакетам, Люций нашёл открытую бутылку водки «Белуга» и без каких-либо сомнений отхлебнул из неё три мощных глотка под пристальным взглядом Мудзина.

– Дай сюда, пьянь! Моя очередь!

Мудзин выхватил бутылку и едва не упал с ней. Люций поддержал её за дно, пока Мудзин делал свои маленькие глотки. Несколько его маленьких глотков сравнялись по объёму с тройкой Люция.

– Неплохо, тануки. А теперь ждём, – довольно сказал Люций.

– Чего ждём?! Дальше пьём!

– Нет-нет. Ждём эффекта. Это ведь соревнование на выносливость, тануки.

– Ну ты и гад! Ладно, ждём! – пробухтел Мудзин, усевшись на задницу возле сумок.

Когда Леон вернулся в салон, Мудзин, размазанный водкой, растёкся по полу машины.

– Что с ним? – спросил спокойно Леон.

– Хотел перепить химика. Он сам себя убил, так что я ни при чём.

– Вот же идиот.

– Не то слово.

– Да и ты идиот.

– Почему это?

– Ты видишь, какой он маленький? А ты ему столько водки дал выпить.

– Что ты защищаешь эту… Тварь. Ты был лучшим ловцом Ордена и…

– В данный момент, – перебил его холодным хрипловатым голосом Леон, – я желаю выбить тебе зубы. Мы возобновили с тобой отношения на договорённости, что ты не будешь меня окунать в прошлое. Верно я говорю?

– Да, но…

– Верно я говорю?

– Да, – смиренно, понимая свою вину, ответил Люций.

– Вот и всё. Я на пенсии и бакэдануки ты не получишь. А теперь поехали.

Громко выдохнув себе под нос, оба расселись на сиденьях и поехали кратким путём по извилистому и холмистому пути среди леса, полного бугров и торчащих из земли корней. Каждый раз, когда машину резко качало от какого-либо препятствия, попавшего под колёса, обмякшая тушка Мудзина летала во все стороны по салону, но даже при хороших таких ударах в ответ звучал лишь протяжный храп. Только когда со своей дури Мудзин ударился головой о потолок на глубокой кочке, сознание вернулось к нему.

– Ух-х-х… Вот же вы твари!.. Ух… – потирал лапками голову Мудзин.

– Я неравнодушен к маленьким зверькам, испытывающим боль, – грустным голосом сказал Люций, сочувствующе посмотрев на Мудзина. – Но ты первый, кто довёл меня до нескрываемой радости, – подло смеясь, закончил Люций.

– Ничего-ничего, битва, может, и проиграна, но война только началась…

– Да, тануки… Силы духа тебе не занимать.

– Война – это хитрости путь. Если враг полон сил, утоми его; атакуй тогда и где он не готов; выступай, откуда нет его внимания. Планирование войны – залог победы.

– Видимо, слишком ты сильно головой ударился.

– Определённо это было больно, – подытожил Мудзин, присасываясь к открытой бутылке. – Мы приехали? С ума уже схожу! Как долго!

– Да приехали-приехали. Выходите.

Перед выходом Люций действительно надел на белые кроссовки бахилы. Стоило Мудзину только пожаловаться на происходящее, так сразу всё нормализовалось. Двери открылись перед ним, и пьяный барсук вырвался на долгожданную свободу, решив сначала убежать куда-нибудь подальше, чтобы справить нужду, да и в целом пойти туда, куда глаза глядят, но, побыв в одиночестве несколько минут, Мудзин тоскливо обернулся назад, видя, что его спутники глазами ищут его, и решил вернуться.

Леон и Люций, найдя какую-то покрытую мхом и жёлтыми от дождя пятнами скалу, бывшую осколком от старой фортовой стены, выставили на неё несколько бутылок: как стеклянных, так и алюминиевых. Место было хорошее, а «тир» представлял из себя разноуровневые камни, скалы и валуны, уставленные банками пива и яблоками – не всеми сразу, конечно же. Для начала Леон достал пневматическое оружие разогрева ради. Вкрутив шестигранником в обоймы баллончики с диоксидом углерода, Леон дождался, когда услышал тихий впрыск шипящего газа, а затем докрутил до конца баллончики. Вместе с Люцием они заполнили обоймы металлическими шариками под калибр 4,5, а в револьвер ASG Dan Wesson вставили пули с острым наконечником для большего проникновения в цель.