В такой патетический момент меня застал Сашка, который пришел проведать «рабочую молодежь». Увидев совсем раскисшую Снежную Королеву, он взял меня за руку и отвел на ближайшую скамейку. Услышав мой рассказ, посоветовал не обращать на это ровно никакого внимания, заметив, что дураков везде хватает. Да, но мне от этого не легче!

А на следующий день я увидела Педро. У нас их в Испании, как у вас там, в Бразилии. Некоторое время он тихо стоял в сторонке, наблюдая за мной. Я тоже его разглядела: небольшого роста пожилой сеньор с круглым животиком и необыкновенно грустными глазами. Вскоре он подошел и дал мне 300 песет, жадно заглядывая при этом в глаза. Я поблагодарила и протянула ему газету. Газета принимается, моя первая продажа!

– Асталуего, бонита[9], – прощается он.

– Адьос. Грасиас! – отвечаю я.

С того момента он приходит ежедневно и каждый день оставляет мне 300 песет, но газету уже не берет. Сегодня мой таинственный поклонник представился и пригласил меня в кафе выпить чего-нибудь освежительного. У меня четкие инструкции от русских приятелей на всяческие предложения. Согласно их наблюдениям, в Испании поход в бар не предосудителен: во-первых, это общественное место, а во-вторых, испанцы проводят там половину своей жизни.

Итак, идем в кафе, я заказываю фанту, а он – пиво. Разговор, понятное дело, надолго не затянулся. При помощи словаря я объяснила-таки, что приехала из России, что по профессии – преподаватель, что продаю газету, потому что нет денег. Он сочувственно поцокал языком, покивал, обещал о чем-то подумать. О чем думать? Мне работа нужна! Не хочу я спать в парке…

Значимость человека определяется не тем, чего он достиг, а скорее тем, чего он дерзает достичь.

Халиль Джебран

Ездила в Министерство Труда (по подсказке знающих русских товарищей) за какими-то бумажками на тот случай, если вдруг объявится местный житель, мечтающий сделать мне предложение работы.

К девяти утра на Бретон де лос Эррерос подъехали две полицейские машины – следить за порядком, который, впрочем, никто не собирался нарушать. Это правда, народ тут мирный; и местное население, и приехавшие из разных стран тоже, чтобы не нарушать баланса, так сказать. Хотя однажды довелось наблюдать «юношество», кричащее, наскакивающее один на другого, отчаянно размахивающее руками, но при этом не задевающее носа соседа. Было совершенно ясно, что хода этим рукам не дадут. Так, прокричавшись, и разошлись. Очень благородно и предусмотрительно. А еще говорят, что испанцы вспыльчивы. Они русских не знают!

К десяти утра нужные для заполнения и представления бумаги были у меня на руках. Оставалось только ждать удобного случая, когда кто-то сделает мне предложение работы и я легализуюсь. Конечно, главное – это выжить; как говорится, не до жиру, а все ж таки случаи разные бывают.

После обеда я задремала, и снилась всякая чушь: будто нежданно-негаданно приезжает мой бывший муженек, как говорится, с оказией. Я – в дикой панике. Не знаю, как мне с ним объясниться, как ему доказать, что разойтись сейчас – это самое лучшее для обоих. Неожиданно появляется официальный чин – в униформе и с орденами на груди – и торжественно вручает мне «Тархета резиденсия»[10], разрешение на работу то бишь… Муж растворяется в воздухе, а я прижимаю руки к груди, пытаясь выразить искреннюю признательность!

Проснулась и за испанский взялась: как же, скоро придут разрешение на работу вручать, а я даже поблагодарить по-человечески не могу.

Вечером отработала у Эмилии, получила, как всегда, за труды плитку белого шоколада и тысячу песет. Хорошая она сеньора, добрая. Сразу видно, что много в своей жизни видела и много пережила… После смерти мужа у Эмилии начались серьезные проблемы со здоровьем, но переезжать к сыну категорически отказывается: говорит, что не хочет мешать невестке жить в свое удовольствие.