– Да ладно тебе, не бери в голову! – сказала ободряюще. – Вижу, что не олигарх. – Она помолчала, потом улыбнулась. – Послушай, Андрей, ты спас меня, это дорогого стоит, честное слово! Короче, я сделаю тебе скидку! – пообещала она.

– Какую скидку, Лера? – Карачаров лукавил, выигрывая время, необходимое на то, чтобы выпутаться из расставленных женщиной сетей. Меньше всего ему хотелось того, к чему подвигала его эта маленькая, спасенная им женщина. – Ты о чем?

– Ты можешь делать со мной все, что захочешь, я разрешаю! – неожиданно выпалила спутница. – О цене, так и быть, сговоримся. Ты на синяк не смотри, я ведь не всегда такая была. – Лера подняла глаза на Карачарова, будто хотела доказать искренность своих слов. Но он и так ей верил. – Думаю, ты не пожалеешь ста рублей.

– Тебе так нужны деньги? – задал он риторический вопрос.

Женщина пожала плечами, дескать, а кому они не нужны? Затем, приняв Карачарова то ли за скупца, то ли за непроходимого болвана, она прояснила ситуацию:

– Понимаешь, Андрей, я совсем на мели. Пригласила тебя в дом, а угостить нечем. С такой физиономией, – подняв руку, осторожно дотронулась до испорченного синяком лица, – целую неделю на работе не покажешься. Короче, рухнул бизнес.

Сочувственно глядя на Леру, Карачаров проговорил, стараясь быть убедительным:

– Обещаю, с голоду мы не помрем. А о профессии своей пока забудь. Другие у меня заботы.

– Как хочешь, – пожала Лера плечами.

– Ну так что, приютишь беглеца?

– Конечно, пошли в дом, – пригласила женщина.

Распахнутая настежь кособокая дверь впустила их в мрачный затхлый коридор, заскрипели под ногами деревянные ступеньки узкой лестницы. Лера стала подниматься первой на второй этаж, а Карачаров осторожно двигался за ней.

Тайник для ключа находился в подходящем для него месте – в рваном резиновом сапоге за картонной коробкой в углу грязного коридора. Где же ему еще быть в этой-то разрухе! Нагнувшись, Лера достала ключ и отперла не без усилий старый, амбарный замок. Отворила дверь и шагнула через порог первой. Карачаров нырнул за ней, как в погреб. Запнулся в темноте, не то о скамейку какую-то, не то табуретку, и на всякий случай остановился на месте, чтоб не грохнуться и рук-ног не переломать.

Лера где-то рядом прыснула со смеху. Ее шаги гулко простучали по полу. Нашарив ручку, она толкнула дверь. В темную прихожую, заваленную разным хламом, устремился робкий свет из комнаты. Карачаров наконец немного осмотрелся в этом бедламе.

– Наша дача идет под снос, – пояснила причину неудобств хозяйка, – так что и свет, и воду отключили еще весной, когда отсюда съехали три последние семьи. Ты проходи, осваивайся. Если захочешь по нужде, уборная на улице, за домом.

– Постараюсь запомнить, – пообещал Карачаров, входя в комнату. – Ты сказала, все съехали, жить здесь действительно невозможно, так почему ты осталась?

– Потому что мне не нашлось свободной площади. Пока. Обещали к осени что-нибудь подыскать. Я ведь не с улицы сюда заявилась, а родилась в этом доме. Отсюда и родителей на кладбище унесли. Родовое гнездо, можно сказать.

Конец ознакомительного фрагмента.