Один из игроков, видно, решив, что его не слышат, попытался сам убрать источник причитаний, причем не до конца ясно – просто подальше или сразу на тот свет. В ответ Оулле перехватил предмет, называемый молотком, поудобнее – как для ударов совсем не по гвоздям – и недобро предупредил:

– Не трогай бабку, – сказано это было спокойно, размеренно и, происходи ситуация в иной обстановке, даже, можно сказать, что с юмором, однако в текущих обстоятельствах никто так и близко не подумал.

– А она твоя родственница, что ли? – нервно спросил какой-то неудержимый шутник.

Насилия как такового не последовало. Однако следующий забитый гвоздь оказался в доске всего за один очень эффектный удар, причем нанесенный вслепую. Это впечатлило если не всех, то многих собравшихся. Зрителей как ветром сдуло. Быстрее пропали только их советы не в тему.

Оулле окинул окрестности взглядом, словно задавая немой вопрос, не хочет ли ещё кто-то поумничать, и, убедившись, что ландшафт к разговорам более не склонен, продолжил работу.

– Умеешь ты находить контакт с людьми, – выходя на крыльцо с тщательно завёрнутым в мешковину, причем не один раз, кувшином, заметила Фиона.

– Их становится больше, – отметил рахетиец не без претензии.

– Ещё бы! – Жрица светилась самодовольством. – Весь Амбваланг обсуждает наши попытки навести здесь порядок. Мы на слуху!

– Мешать перестали – и на том спасибо, – походя бросил Тукан, занятый разгрузкой досок с телег, которые до села добраться, понятное дело, не сумели.

Он уже успел принять Вещество, поэтому внешне этот процесс мог впечатлить неподготовленного игрока. Возросшая сила позволяла носить доски «маленькими» связками по полтонны разом. Впрочем, нечто подобное, пускай и в иных формах, в «Хрониках» встречалось повсеместно, поэтому забиваемые Оулле гвозди в дома Гадюкино вызывали куда больший ажиотаж.

Крестоносец, как бы он ни ревновал, был прав: со времён достопамятного картельного рейда минула без дня неделя, а новых вредителей почти что не появлялось. А те, что все же отметились, явно действовали в одиночку, и потому не могли нанести заметного вреда.

Всё, что можно было разрушить в Гадюкино единолично, даже имея всё время мира в запасе, давно уже разрушили. Теперь здесь царила эпоха кооперативного вредительства, причём группами, размерами не менее трёх-четырёх игроков.

– Они смеются, – лаконично заметил Оулле, явно имея в виду не разовую улыбку.

– Не без этого, – хмурясь и вздыхая, признала Фиона. – Есть у меня идея, как это исправить. Смех в смысле. А вот внимание нам очень даже в тему.

– Но? – направляясь обратно к телегам, спросил Тукан.

– Что «но»?

– Обычно твои идеи сразу воплощаются в дело. ЗначЫть есть «но».

– Эта идея из тех, которую стоит сначала обсудить, – сообщила Фиона кисло и нервно. – А Фалайз не здесь. В лесу.

То, где сейчас дикий маг на самом деле, не требовало уточнения. Куда лучше и точнее об этом сообщали столбы дыма. Борьба с волками явно вышла на новый уровень – война на истребление.

– А что до зевак: придётся смириться – мы близко к большому городу. В этом есть и плюсы, и минусы.

В этом плане жрица была всецело права. Помимо толп зевак, которые проходили как «сопутствующий ущерб», у них имелся фактически круглосуточный доступ к чему угодно – каким угодно товарам, расходникам и даже услугам. Сложно было бы представить возможность вот взять и пойти купить молоток с гвоздями, находись Гадюкино в какой-нибудь глухомани.

– Что в кувшине? – на секунду замерев и затем, как будто вспомнив нечто важное, спросил Оулле.

– Кувшине? – Фиона не столько пыталась уклониться от ответа, сколько позабыла про свёрток в руках. – А-а-а, это! Ты когда-нибудь слышал про такую ягоду, как Штрык? Ну или как-то так.