Вычитав из местной газеты дату и время похорон, мы приехали в небольшую капеллу и заняли места в переднем ряду. Леопольд держался ровно и только кивал в ответ на соболезнования. Его мама – худенькая дама 85 лет, живущая отдельно на вдовью пенсию, – с интересом вертела головой в разные стороны, выискивая знакомые лица и радуясь возможности пообщаться с людьми.
Немногочисленные скорбящие шептались о том, что городская администрация хоронила дядю за свой счёт. Укоризненные взоры старушек, единственным развлечением которых остались встречи на похоронах друг друга, были обращены в сторону Леопольда. Так что по окончании официальной части мы удалились по-английски.
Мне запомнилась миловидная женщина в чёрном, новая соседка дядюшки. Окружённая тремя малолетними детьми, она тоже подходила к Лео. Пробормотав: «Мне очень жаль», она ушла так же тихо, как и появилась минутой раньше в полуосвещённом проходе церкви.
В последующие две недели тема дядюшкиного наследства Леопольдом не поднималась. И только по тому, как резво Лёвушка встречал почтальона по утрам, мне было ясно, что развязка впереди.
Наконец пришла бумага из суда.
Лео бросил на меня заинтригованный взгляд и нарочито медленно разрезал конверт ножиком для бумаг. По мере чтения документа выражение лица его менялось: любопытство, удивление, возмущение…
В итоге он разразился гомерическим хохотом и, размахивая перед моим носом бланком с синей печатью, возгласил:
– Я так и знал! Садись, а то упадёшь. Дядя Роберт написал завещание! Всё его имущество достаётся молодой соседке, купившей несколько лет назад домишко неподалёку. Ах, старый лис! То-то он пропал из виду…
Лео продолжал свою гневную речь, но я уже не слышала, какими эпитетами он награждал своего любимого дядюшку. Корона тихо сползала с моей головы, и мне становилось понятно, почему Леопольд так решительно отказывался раньше времени объявлять себя наследником.
– Представь себе, – заявил мне в итоге Лео, – что я оплатил бы похороны дяди. Это, между прочим, с поминками тысяч пять, не меньше. Кто бы вернул мне эти деньги? Ведь это была бы моя личная инициатива – ну и плати на здоровье! А если бы я ещё привёз домой двух кошек и сидел бы по ночам в кустах, выслеживая искателей сокровищ на «нашей» территории, то сейчас радости всей округи не было бы предела.
Неясным остался вопрос: знали ли получившие наследство лица о завещании? По крайней мере, они сидели тихо как мыши.
А я задалась вопросом: так кто же они, эти немецкие мужчины – расчётливые, себе на уме бюргеры или всё же искренние романтики, как показалось мне вначале?
Глава пятая. Чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса
Смогла ли я за короткий срок полюбить этого малознакомого жителя абсолютно чужого для меня мира? Я думала, что нет. Но почему-то, медленно проходя через зону дьюти-фри и рассеянно скользя глазами по прилавкам с мировыми трендами, я чувствовала, как сжималось моё сердце и текли по щекам слёзы.
Прощание в аэропорту было настолько трогательным, что я не удержалась и разревелась, глядя в два бездонных озера печали на его лице.
Я глубоко вздохнула, неосознанно наслаждаясь запахами парфюмерного отдела, и вытерла слёзы. Я боялась ошибиться, или лучше сказать – мне нельзя было больше ошибаться. Ну правда, хватит уже.
Принимая его игру и делая вид, что всё идёт по плану, в глубине души я не была уверена, насколько всё это серьёзно с его стороны. А главное, с моей. Готова ли я поменять нашу с Иваном жизнь на все 180 градусов?
Официального предложения он мне не делал. По крайней мере, не вставал на одно колено или что-то в этом роде. Для него это оказалось как бы само собой разумеющимся – раз я приехала, раз у нас секс, а главное, раз он показал мне свои скоросшиватели с домашней бухгалтерией, значит, намерен жениться.