– Кто, ты?

Расхохотавшись, он падает на мостовую.

– Жаль, женатый, – вздыхает Жор, поглядывая на поблёскивающий из-под его рукава брачный браслет.

Мы идём дальше, постепенно приближаясь к главной площади. Всё чаще оглядываюсь: хотя Тинс должен искать меня в укромных уголках, здесь слишком много народа, можно нарваться на неприятности.

– О-о, вперёд! – гаркает Жор.

– Что? – я прибавляю шаг.

– Тинс сзади. Он нас заметил. Он бежит вместе со стражниками. Давай быстрей, на площади нырнёшь в кадку с русалками, там он тебя точно не найдёт.

К русалкам? Ну… они тоже тёмные, должны помочь по братски. И всё равно свернуть с улицы некуда, по бокам сплошные торговые ряды. Отбросив короб, я протискиваюсь между людей. Чем дальше, тем плотнее они стоят друг к другу. На площади что, представления устраивают?

– Пустите, пустите же, – пыхчу я, работая локтями.

Жор со шляпы подгоняет:

– Резвее работай, резвее, они нас догоняют. Десять шагов… – (Я втискиваюсь между двумя потными громилами). – Девять… – (Проползаю между дорожными женщинами). – Семь. Быстрее, Марьяна, быстрее. Уже пять!

Я со всей силы вталкиваюсь между мужичками, одного цепляю под коленку, и он проваливается вперёд вместе со мной. По границе площади толпу как обрезают. Потому что на площади, источая сумеречное белое сияние одежд и длинных волос, идёт светлый властелин.

– Мамочки, – Жор впивается в мою шляпу.

Светлый властелин неспешно шагает вдоль торговых лотков оборотней, водяных и леших. Вода в кадке с русалками гладкая, они даже из любопытства не подглядывают.

Светлый властелин скользит кончиками тонких пальцев по мехам и резным украшениям. Остроносое лицо его ничего не выражает – просто каменная маска. Зато у оборотней прижаты уши, из водяных течёт вода, а лешие обрастают мхом, превращаясь в самые настоящие пни.

Поднявшись, пячусь в толпу.

Цепкие пальцы Тинса вновь сжимают плечо.

– Попалась, – шепчет он и свободную руку кладёт мне на ягодицу. – Заставила меня побегать, придётся расплатиться.

Прежде, чем его рука успевает сжать мою филейную часть, я сипло выкрикиваю:

– Октавиан, стань моим мужем!

Жор падает со шляпы. Впервые на моей памяти.

Дружное «Ох!» сменяется убийственной тишиной. Тинс отдёргивает руки, словно я прокажённая. Я не прокажённая, я больная на всю голову, но… э… наш светлый властелин свободен, он мужчина, и его имя знают все, хотя и не смеют произносить вслух.

А ещё он достаточно богат, чтобы откуп не ударил по его кошельку, так что никто не пострадает. Ну, может быть, кроме меня.

Светлый властелин разворачивается, в складках его длинного плаща залегают серые тени. Глаза у него странные: радужки ярко-голубые, а белки – чёрные, и от этого кажется, что на тебя смотрит чудовище.

Он молча изучает моё лицо. И горожане, и тёмные не смеют даже дышать. Одна русалка выглядывает из-под воды и, глядя на меня, крутит пальцем у виска.

Светлый властелин сухо произносит:

– Да.

…

– Что? – мой голос нарушает зловещую тишину.

– Да, я на тебе женюсь, – повторяет наш светлый властелин.

Только что поднявшийся на лапы Жор падает. В обморок. Я тоже хочу.

3. Глава 3. На что надеется невеста?

Октавиан неспешно направляется ко мне. Он всё ближе и ближе. Никогда не видела светлого властелина так близко!

Очнувшийся Жор в ужасе заползает под полы моего плаща. Я отступаю на маленький шажок, оглядываюсь: все выглядят ошеломлённо и… трезво. Похоже, от моего предложения у всех разом выветрился хмель. И все так плотно друг к другу стоят – бежать некуда. Опять поворачиваюсь к светлому властелину.

Тишина, кажется, накрыла весь Наружный город. Похоже, известие распространилось молниеносно. Слышен лишь шелест величественного облачения властелина.