После Белграда объявили стоянку. Всего четыре минуты, и выходить-то не стоило, но Виктория, запрограммированная сестрой, взяла сумочку с деньгами и вышла. Потратить деньги было негде, отойти от вагона далеко она не могла, на перроне ни одного киоска не оказалось. Виктория прошлась по платформе, десять метров туда-сюда… И как раз в эту минуту Слободан зашел со своим чемоданом в вагон.

Сейчас будет еще один важный момент – снова билеты. На станции Слободана они продавались без мест, в билете стоял только номер вагона, и проводник рассаживал пассажиров на свое усмотрение: девочки к девочкам, мальчики к мальчикам. Пока проводник возился с другими пассажирами, нетерпеливый Слободан заглянул в купе нашей Виктории, он увидел, что там никого нет, решил, что купе свободно, и закинул свой чемодан на верхнюю полку. Через минуту вернулась Виктория, а Слободан уже сидит на месте и улыбается.

– Лицо аж светится! – вспоминала она. – Как будто дочь родную встретил! Как будто ждал меня всю жизнь!

Ну… это можно пропустить мимо ушей. Глаза у Слободана большие, взгляд открытый, лицо доброе, он так обычно и смотрит на мир – доверчиво и с радостью. Так что я бы тут не стала утверждать, что Слободана вдруг посетило некое ощущение, некое предчувствие судьбы, когда он первый раз увидел нашу Викторию, с мужчинами в таких вопросах никаких гарантий. Мужское обаяние – фактор слишком субъективный и опасный, чтобы на основании одной улыбки что-то там такое судьбоносное предполагать. Но факт остается фактом: она вернулась – он сидит. Вот так они и встретились.

– Я вам не помешаю? – спросил Слободан.

– Да что вы! – распушила хвост Виктория. – Мне очень приятно!

Иначе она и не могла ответить, она всегда была ужасно коммуникабельной, а кроме того, улыбка Слободана, мы же ее не собираемся вовсе сбрасывать со счетов, его улыбка сразу ее расположила.

– В Россию едете? – она спросила.

– Да, в Москву!

– Отлично! Значит, вместе будем ехать, не заскучаем!

– Вы русская? – Слободан засомневался. – Так хорошо говорите по-сербски…

И тут она пошла, пошла, пошла…

– О! Как я люблю сербский язык! У меня же отец был сербом, у меня тут сестра, и каждый раз, когда я уезжаю, мне становится очень грустно. Я всегда безумно радуюсь, если есть возможность поговорить еще немного на сербском и хотя бы таким способом в дороге продлить свое пребывание в этой прекрасной стране!

– Откуда родом ваш отец? – спросил Слободан.

– Из Боснии, – ответила Виктория.

– Так вы босанка! Босанки очень своенравные…

– Что есть, то есть! – расхохоталась Виктория. – А вы… Конечно, если не секрет… Вы едете в Москву по делу или в гости?

– Нет, не секрет, – Слободан тоже был очень рад поделиться. – В Москве у меня есть одно очень важное дело, я везу кольцо…

Виктория взглянула на него внимательнее. «Н-да, интересный дедок, – подумала она, – бодренький какой… жениться едет».

За окном тем временем стемнело. Включили свет, в купе зашел проводник и начал извиняться. Он объяснил госпоже, что господин попал в ее купе по ошибке, и он обязательно переведет его в другое купе, к мужчинам, так что никаких неудобств у госпожи не будет.

Слободан поднялся. Забрал свой чемодан. Ему совсем не хотелось переходить в мужское купе, в женском, разумеется, лучше.

– Приятно было познакомиться, – сказал он Виктории.

– И мне тоже очень приятно! – она ответила. – Давайте отдохнем сегодня, выспимся как следует, а утром будем разговаривать!

Что он почувствовал тогда, что он успел уловить за первые минуты знакомства – мы не знаем. Мужчины как собаки, не умеют говорить о своих чувствах, о чувствах мужчин можно только догадываться по вилянию хвостов. А он вилял. И утром, когда Виктория вышла в коридор с умывальным пакетом, Слободан ее уже ждал. И снова улыбался, и снова ей показалось, что он ждал ее всю жизнь. Хотя она сама над этим ощущением посмеялась и сразу себя одернула: